13 Станция
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 5 из 5
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
Модератор форума: Юлия  
Вокзал » Поезд творчества » Макси-вагон » Тихий Холм (Добро пожаловать в Сайлент Хилл. Рейтинг - NC-17, фандом: СХ)
Тихий Холм
13-stationДата: Пятница, 23.10.2009, 11:50 | Сообщение # 21
Великий Волхв
Группа: Администраторы
Сообщений: 4207
Репутация: 666
Статус: Отсутствует
Глава 20

Яркий летний день, пропитанный ароматом одуванчиков. Солнце кажется большим апельсином, подвешенным под голубым хрусталем небосвода. Сегодня апогей жизни на крохотной лесной полянке, затерянной вдалеке от города. Хизер сидит на мягкой траве у опушки и играет с любимой куклой. Куклу зовут Мона, отец купил её два года назад. С тех пор она не признаёт других любимцев.
Отец возится с барбекю у автомобиля, и вскоре по округе начинает разноситься запах жареного мяса, от которого текут слюнки. Хизер втягивает воздух носом, улыбается и подходит к отцу.
– Долго ещё, папа?
– Не волнуйся, дорогая, скоро будем обедать.
Хизер верит ей и, умиротворённая, возвращается к Моне. Мона лежит на траве, уставившись на небо. Хизер берёт её на руки:
– Тебе здесь нравится, Мона?
Мона молчит, и она воспринимает это как согласие. Моне нравится эта поляна. Хизер думает так же. Она не против остаться жить здесь вечно. Их квартирка кажется на этой поляне бесцветной и скучной.
Отец обильно поливает кетчупом румяные шашлыки. Хизер никогда не ела шашлыки, но она не сомневается, что это истинная вкуснотища. Ничего, думает она, скоро я попробую.
Да, жизнь прекрасна, но скоро даже сочные краски природы начинают приедаться. Отец никак не может закончить с шашлыками. Немного посидев, Хизер прижимает куклу к груди и топает к автомобилю.
– Папа, можно я послушаю музыку в машине?
– Конечно, дорогая. Только рычаги не трогай, ты ведь у меня умница, да?..
– Хорошо, папа. Спасибо.
Конечно, она садится не на пассажирское сиденье, а на водительское. Почётное место пассажира достаётся Моне. Несколько минут Хизер увлечённо вращает руль, демонстрируя свой класс Моне.
– Тебе нравится, как я вожу?
Мона молчит, показывая всем своим видом: да, клёво.
– Хочешь поводить?
Отрицательное молчание.
– Ну хорошо. Ты ещё маленькая, вот будешь большая, как я...
Когда первый пыл проходит, Хизер вспоминает, для чего она села в машину, и крутит ручку радио. За стеклом зеленеет свежая трава, поют птички, а динамики изливают ритмичный джаз. Джаз не нравится ей, и Хизер вертит ручку настроек дальше. Огонёк на панели мигает, ловя одну станцию за другой, но ни одна из них не устраивает Хизер. Наконец она натыкается на волну, где передают спокойную мелодичную композицию. Хизер слушает радио, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Мона примерно сидит рядом с хозяйкой.
Счастье длится недолго. Скоро приятные аккорды отдаляются, сходят на нет, и ви-джей орёт: «Вы слушаете WBLC – лучшее радио восточного побережья!». Вслед за его словами раздаётся какофония беспорядочных звуков – наверное, гимн радиостанции. Хизер недовольно кривится и уже протягивает руку к панели, когда начинается рекламная пауза и мягкий мужской голос говорит:
– Вы не знаете, как провести ближайшие выходные?.. Вы хотите хорошо отдохнуть без лишней траты денег? А может, вы просто хотите быть наедине с собой на лоне настоящей природной красоты?.. Приезжайте в Тихий Холм – всего несколько часов езды на фоне дикой природы, и вы получите всё, что хотели, и даже чуть больше!
Хизер почему-то не выключает радио и не меняет станцию, а продолжает слушать, завороженная голосом. Она слушала бы вечно, но реклама уже кончилась, и в эфире начинается ток-шоу с какой-то бангорской знаменитостью. Это уже совершенно не то. Хизер вертит ручку громкости до отказа влево, и в салоне наступает тишина. Она снова откидывается на спинку и несколько секунд задумчиво смотрит на зеркало заднего вида. Там виден отец, вытаскивающий шашлыки из мангала. Увидев её, он весело махает ей рукой. Хизер рассеянно кивает... но мысли её заняты другим.
– Интересно, – говорит она, – а хорошо там, в Тихом Холме?
Перед её глазами предстаёт Город радости, весь такой красочный и раскрашенный в жёлтые цвета. Да, она не отказалась бы посетить Тихий Холм... Может, сказать отцу? Но нет, в свои девять лет Хизер уже понимает, когда достигается предел. Она не будет спрашивать у отца, но немного подумать об этом ей не никто не запрещает, так?
– Хотела бы ты побывать в Тихом Холме, Мона?
– Да, – говорит Мона, – очень хотела бы.
Хизер озадаченно смотрит на Мону. Мона уже не валяется на кресле безжизненной тряпкой. Она сидит, выпрямив свою пластмассовую спину, и в свою очередь внимательно смотрит на Хизер. Чёрные локоны блестят в лучах солнца.
Мона раньше никогда не говорила, но если она решила с ней поболтать, то в этом нет ничего плохого. Хизер протягивает к ней руки, но Мона отодвигается назад, подальше от неё. Ну и ладно, думает Хизер
– А ты когда-нибудь была в этом городе?
Мона сверкает пуговицами глаз, и внезапно Хизер начинает пугаться. Она не может себе объяснить, почему ей страшно от своей лучшей подруги... но от Моны тянет холодным воздухом с тяжёлым запахом чего-то металлического.
– Да, я была там, – говорит Мона. – Я была в Тихом Холме. Знаешь, Хиз, я даже родилась там.
– Правда? – спрашивает Хизер, но слова ей куклы уже не интересны. Страх растёт.
– Правда. Это чудесный город, Хиз... Лучше, чем ты можешь вообразить. Думаю, ты была бы счастлива, если попала туда. Почему бы тебе не попросить отца отвезти тебя в Тихий Холм? Он не откажется.
Хизер немного думает и качает головой.
– Нет. Папе это не понравится. Я точно знаю.
Мона вдруг начинает медленно подползать к ней, и Хизер прижимается к двери кабинки.
– Хиз. Я тебя прошу. Ты ведь меня любишь?
По правде говоря, глядя на Мону, Хизер уже сомневается в этом. Кукла уже не кукла, точнее, не совсем кукла. Её глаза до отвращения живые и влажные, они ни на секунду не останавливаются, всё время бегают из стороны в сторону. Прозрачные капли воды катятся по розовым щекам, как водопад. И когда Мона приоткрывает рот, Хизер видит там ярко-малиновый язык, раздваивающийся в конце. Это отнюдь не способствует спокойствию девочки. Она не догадывается открыть дверь и убежать, а сидит и до боли вдавливается спиной в дверцу.
– Хиз...
Отныне и до конца своих дней Хизер будет ненавидеть сокращение своего имени. Хизер, только Хизер. Никаких уменьшительно-ласкательных.
Мона упирается руками о синий бархат кресла и начинает переползать на водительское сиденье. Хизер близка к обмороку, она не может шевельнуть ни одним членом. Когда Мона поднимает к ней лицо, изъеденное нарывами цвета сырого мяса, дверца энергично открывается, и Хизер кубарем выкатывается наружу. Отец охает и успевает схватить её в охапку, прежде чем она достигает земли. Хизер переполняет безмерное облегчение.
– Осторожнее! Можешь себе что-нибудь повредить.
Отец не злится, просто укоряет, и ей становится стыдно. Она встаёт и поправляет юбочку. Отец нежно гладит её по голове, выказывая, что инцидент исчерпан.
– Великий Обед готов! Пойдём?..
– Да, папа! – Хизер сияет, она вспоминает про румяные шашлыки и всё плохое сминается в крошечную чёрную точку, теряет цвет и насыщенность. Вечером она уже не будет помнить о жутком случае внутри салона. Мона будет по-прежнему лежать в своей кроватке и безразлично смотреть на потолок, но Хизер больше никогда не заговорит со своей любимицей.
Но прежде чем уйти в царство неземных яств, она успевает заглянуть в опустевший салон. Мона лежит на пассажирском кресле, уткнувшись лицом в чехол. Просто кукла, совершенно безобидная и давно знакомая. Хизер удивляется, что на неё нашло минуту назад. Но отец уже идёт туда, где на траве разложена белоснежная скатерть, и она спешит за ним, оставив свои страхи здесь, у водительской дверцы.

Хизер открыла глаза. Несколько секунд она лежала, устремив взгляд на ржавый потолок, на котором играли красные отблески огня. Потом, повернув голову, увидела возвышающуюся над головой ванну (которая тоже порядком проржавела с тех пор, как она видела её последний раз) и вспомнила всё.
Средневековые декорации вернулись. Приподнявшись, Хизер увидела под ногами решетчатый металлический пол, противно звенящий на каждом шагу. Стены стали на порядок уже и ниже, за ними был слышен странный шум, словно там шурует армия крыс. В воздухе витал терпкий запах плесени.
– Господи, опять...
Хизер застонала одними губами и со злобой посмотрела на ванну, виновницу её бед. Следов крови в посудине не было – она вся утекла туда, откуда хлынула. Кран тоже пропал, на месте его зияла дыра.
У неё снова был приступ – точь-в-точь как после разговора с Клаудией. Клаудия. Она была здесь?
– Это тоже её проделки?..
Гневный вопрос повис в раскалённом воздухе. Никто ничего не сказал, но свой ответ Хизер получила.
Клаудия, Клаудия. В чём-то эта сумасшедшая была опаснее, чем Алесса, что жила в её голове. Несмотря на боль и злость, владевшие этой девушкой, сама она была слаба и беспомощна. Ведь до сегодняшнего дня всё было хорошо. Вряд ли Алесса смогла бы выбраться на свет самостоятельно, без посторонней помощи. Хизер после всего случившегося резонно полагала, что третьей силой выступила именно женщина по имени Клаудия Вульф. Клаудия наняла частного детектива, чтобы тот нашёл её. И наверняка не для того, чтобы поболтать в коридоре торгового центра.
Из-под ванны торчала деревянная рукоятка. Хизер сощурилась. Странно, она была уверена, что в очередной раз растеряла оружие. Но катана никуда не исчезла, она лежала здесь, под ванной. Что ж, глупо отказываться от маленьких подарков судьбы.
Подняв катану, Хизер направилась к двери (слава Богу, дверь осталась на прежнем месте и никуда не делась), то и дело нервно оглядываясь. Стены были усеяны решетчатыми пластинами из железа, сквозь дыры которых пробивался рдяный красный свет, как от ночного костра. Отвлечёшься на мгновение, и пластины слетят, открыв путь для очередного монстра. Хизер была начеку, чтобы не попасть впросак.
У двери стояла инвалидная коляска, такая же старая и ржавая, как всё вокруг. На коляске сидела обезображенная детская кукла – волосы выдраны, одежда сорвана, на конечностях видны следы ножевых порезов. Странная комбинация смотрелась устрашающе в своей алогичности. Хизер почему-то захотелось поднять куклу и унести её с собой, освободив от гнета зловещей коляски. Кукла неизвестного пола с надеждой взирала на неё, и глаза казались слишком выразительными и живыми для просто игрушки. Хизер это что-то напомнило, что-то давнее и забытое, но она не хотела сейчас копаться в подшивках прошлых лет. Вряд ли она найдёт там жизнеутверждающие вещи.
Не трогай куклу, Хизер. Ничего не потеряешь.
Лысый человечек был таким маленьким и потерянным...
Хизер прошла мимо коляски и хлопнула дверью. Не время для игр «верю – не верю». В коридоре она увидела чьи-то смутные очертания, но они быстро исчезли в темноте. Ей показалось, что это скорее человек, чем монстр... но в то же время скорее монстр, чем человек. Нечто, завёрнутое в обгоревшую рясу, чья пупырчатая голова напоминала большой кусок глины, скомканный в неумелых руках ребёнка. Всё, путь в ту сторону мне заказан, подумала Хизер и обратила взор на другой конец коридора. Там не наблюдалось полулюдей-полумонстров, но в том же красном костровом сиянии она увидела тёмное пятно, неподвижно лежащее в пяти шагах.
Крепко схватившись за катану и держа её перед собой, как щит, Хизер сделала шаг в сторону пятна. На полу лежало существо, этакий таракан-переросток на четырёх лапах, расположенных по бокам. Грушеобразная голова склонилась набок под острым углом, длинный язык выкатился из пасти. На языке засохла жёлтая пена. Хизер опустила катану. Ещё один труп. К счастью, на этот раз монстра прикончили без её помощи. Поляна расчищена.
Нет, размышляла Хизер, обходя стороной тельце со сломанной шеей, всё-таки, откуда взялись монстры в Хилтоп-центре?.. Не может же это происходить на самом деле. В том же торговом центре детектив Картланд не замечал ничего сверхординарного. Никто, кроме Хизер, не видел того кошмара, что творился в торговом центре. Так сказать, персональный ад.
Тогда...
Дамы и господа! Давайте предположим, что та сумасшедшая, Клаудия, вовсе не серая мышка, каким кажется. Положим, она настолько гикнулась на почве своей веры или что там у неё, что приобрела... да-да, вы не смейтесь... скажем так – необычные способности. Может, наша Хизер до сих пор лежит себе за дверью с кодовым замком и видит замечательные грёзы, которые посылает ей добрая тётя Клаудия.
Мысли неслись бурно и неуправляемо, точно собаки, сорвавшиеся с цепей, но довести их до конца Хизер не успела. Когда она выровнялась с трупом существа, оно ожило и набросилось на её ногу. Хизер не ожидала ничего подобного и потому оказалась совершенно незащищённой перед яростной атакой. Существо разверзло немаленькую пасть и с торжествующим воем сомкнуло челюсти на икрах девушки. Спасло Хизер то, что в последний момент она неосознанно качнулась налево, чуть выставив ногу назад. Зубы «хладного трупа» клацнули, сдирая полоску кожи с бедра. Хизер закричала от резкой боли и рывком подняла катану наверх. Существо не собиралось отступать после неудачной попытки, оно стремительно ползло вперёд, перебирая ножками. Язык на мгновение выскочил наружу и слизнул кусок кожи, прилипший к передним зубам.
Оно укусило меня!
Хизер мельком увидела кровь, выступившую на краях раны, но вместо страха её обуяла ярость, бурлящая кипятком. Да, оно укусило её, подло прикинувшись мёртвым, но оно за это поплатится. Прямо сейчас.
Катана свистнула, рассекая воздух. Тварь с удивительной реакцией метнулась назад, разминувшись с лезвием на доли сантиметра. Когда сталь со звоном ударилась о решётку пола, оно приподняло голову и направило свои крошечные глазки на Хизер. Она не увидела в поблескивающих чёрных точках ничего, кроме бессмысленного желания убивать. Смотрела бы девушка на себя со стороны, она бы удивилась, обнаружив в своём взгляде то же примитивное чувство. Но она не видела, и это было к лучшему.
– Ну давай, – прохрипела Хизер, – иди сюда.
Она качнула кончиком лезвия, приманивая тварь к себе. Неизвестно, поняло чудовище её или нет, но оно снова ринулось в лобовую атаку, пролетев в тени чёрной молнией. Но Хизер тоже была не лыком шита: лезвие катаны проделало недолгий путь вниз и впилось в полосатую спину. Тварь завизжала; лапы подогнулись, и туловище с размаху ударилось об пол, обагрив решётку кровью. Хизер провернула лезвие, не вытаскивая его со спины. Лапы судорожно забились по полу, отскребая ржавчину с металлических прутьев. Хизер в ответ вдавила катану поглубже. Тварь испустила угасающий стон и затихла.
С усилием вытащив меч из спины поверженного неприятеля, Хизер посмотрела на острый кончик. Кровь. Вот и ещё одна жертва Супервоительницы Хизер. Потрясающе...
Нога саднила и кровоточила – тонкие струйки горячей крови уже добрались до лодыжки. Обследовав рану, Хизер нашла, что рана не очень глубокая, но пренебрегать элементарными мерами первой помощи не стоило. Если бы была какая-то ткань, можно было бы перевязать ногу... Рвать одежду не хотелось, к тому же после ночного путешествия лоскутки одежды вряд ли отвечают требованиям асептики.
Остаётся поступить по-плохому.
Хизер выудила из кармана зажигалку. Несколько секунд смотрела на плещущийся внутри бензин, потом решительно приподняла подол зелёной юбки (правда, сейчас юбка была очень и очень неопределённого цвета). Вот она, рана, длинная и шероховатая. Хизер с ненавистью посмотрела на валяющийся рядом труп. Подумать только – прикинуться мёртвым. И ведь почти добился своего. Такой приёмчик за один день не наработать. Интересно, много ли раз срабатывала ловушка умного хищника?..
Тварь шевельнулась.
Это могла быть только иллюзия, игра взбудораженных после схватки нервов. Но Хизер не стала гадать. Она метнулась к твари, на ходу размахиваясь катаной.
Раз!
Сталь вонзилась в спину чуть пониже прежнего места. Тварь заревела и дёрнулась, пригвождённая к полу.
– Ах, значит, даже так!
Хизер рывком вытащила катану и тут же снова опустила её, на этот раз метя в голову. «Обманщик» неистово затряс продолговатой головкой, пытаясь увернуться от неотвратимо приближающейся смерти.
Два!
Хруст. Вокруг брызнули капли крови. Тварь поникла.
Всё.
– Хотел меня обмануть, да? – прокричала Хизер, нагнувшись к размозжённой голове. – Обмануть хотел?!
Так получай!
Вроде пинала Хизер не сильно, но безжизненное тело стремительно пролетело в другой конец коридора, описав в воздухе невообразимую дугу. Хизер не стало легче от осознания собственной мощи. Внутри клокотала энергия, требующая выхода, как кусок подожжённой спиртовой ваты.
Нужно делать. Нужно ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ!
Отчаянный шёпот в голове, повторяющий:
Успокойся. Успокойся. Успокойся...
Хизер застонала, выронила катану на пол и схватилась за зажигалку. Нужно что-то делать, и она знает, что. Будет больно, но придётся вытерпеть ради лучшей жизни в будущем. В конце концов, боль – не самое страшное...
Края раны успели полиловеть. Хизер приставила металлический наконечник там, где была видна красная плоть. Она нечаянно задела зажигалкой повисший с краю лоскуток кожи, и нога отдалась мучительной ноющей болью.
Сейчас будет во сто крат хуже...
Хизер сжала зубы и нажала кнопку.


С уважением, Администрация.
13 Станция - (с) Гришин Игорь, 2008-2011.
 
13-stationДата: Пятница, 23.10.2009, 11:52 | Сообщение # 22
Великий Волхв
Группа: Администраторы
Сообщений: 4207
Репутация: 666
Статус: Отсутствует
Глава 21

Мужчина сидел, повернувшись боком к входу, и читал старинную книгу. Услышав скрип открываемой двери, он не поспешил приветствовать ночную гостью. Невозмутимо положив книгу на стол рядом со светильником, он развернулся на кресле и с любопытством посмотрел на Хизер. Казалось, он ждал от неё каких-то слов, но она не могла подобрать те слова. Здравствуйте? Как-то глупо. Помогите? Тоже не то: Хизер чувствовала, что этот человек вовсе не тот, который может – и хочет – ей помочь. На вид ему было около тридцати; впрочем, могло быть и больше. На нём был узкий коричневый камзол, давно вышедший из моды, вкупе с белой сорочкой. Ни дать ни взять городской архивариус или, на худой конец, преподаватель университета. Приглаженные волосы, круглые очки с тонкими дужками, рукава, застёгнутые на все шесть пар пуговиц... Внешний вид незнакомца выдавал некоторую придирчивость и капризность. Из-за очков смотрели серые блаженные глаза – умные и проницательные, но... не добрые, отнюдь. Человек смотрел на Хизер безмятежно и мягко, но не доброжелательно. Словно разглядывал приглянувшуюся вещицу на базаре. Хизер стояла у порога и не знала, что делать. Несмотря на то, что этот мужчина был первым более-менее нормальным живым существом, что она видела со времён расставания с детективом Картландом, ей захотелось повернуться и выйти вон из этой грязной комнаты.
Впрочем, ей вряд ли дали бы так бесцеремонно уйти...
Налюбовавшись, человек наконец поднял руки в широком жесте. Пальцы у него были тонкие и белые, как у пианиста со стажем. Ногти подстрижены и отполированы...
– Хизер... Тебя теперь так зовут, верно?
Начало многообещающее. Хизер украдкой оглядела комнату. Интерьер был скудным и неоригинальным. Кроме низкого стола и вращающегося кресла выделялась только массивная деревянная этажерка, обставленная толстыми книгами. Почему-то Хизер не сомневалась, что этот тип давно прочитал все тома на полках и теперь только небрежно перечитывает, чтобы не забыть.
Человек сидел и терпеливо ждал ответа. Хизер прохладно спросила:
– А вы кто такой?
На губах собеседника заиграла улыбка:
– Меня зовут Винсент. Не забудь это имя, хорошо?
Хизер смолчала. Винсент, похоже, решил, что девушка не оценила его юмор, и попытался разрядить обстановку:
– Да ты не бойся. Я на твоей стороне.
М-да. Обрадовал, что тут скажешь. После таких слов этому субъекту нельзя верить ни в коем случае.
– Так говорите вы... – Хизер выговаривала слова медленно, не сводя взгляда с лица Винсента. – Но откуда мне знать, что вы не заодно с ней?
Сейчас Винсент изобразит полнейшее непонимание, как и детектив: «Что? Где? Да я никогда...». Но тот отреагировал совершенно неожиданным образом:
– Ты о Клаудии?
Он резко подался вперёд в кресле, едва не столкнув локтём на пол свою драгоценную книгу. От безразличия не осталось и следа. Глаза Винсента гневно засверкали; он сжал пальцы в кулак и яростно затряс ими перед лицом:
– Вот только не путай меня с ней! Клаудия уже совершенно съехала – ей окончательно промыла мозги эта сумасшедшая старуха!
Хизер с изумлением посмотрела на метаморфозы, которые проделали с Винсентом её слова. Что за странный тип... Не лучше той самой Клаудии, которую поносит. Нервный до чертиков, с таким ухо нужно держать востро. Кажется, Винсент уловил её мысли, потому что вдруг перестал махать руками и смущённо улыбнулся. Глаза, только что холодно блестевшие, опять стали отвлечёнными и блаженными. Он заискивающе улыбнулся, глянув на Хизер.
– Похоже, с «сумасшедшей старухой» я погорячился. Как ни крути, но она твоя мать...
– Моя мать? О чём вы говорите?
Желание убраться прочь возрастало. Её мать... Её мать умерла, когда Хизер была совсем маленькой. Смерть забрала её в своё царство, подкравшись в обличье неизлечимой болезни. Хизер даже не помнила лицо матери, и если бы не редкие чёрно-белые фотографии, что сохранились у отца, у неё не имелось бы никакого представления о человеке, который подарил ей жизнь. Отец не очень любил говорить на эту тему – кажется, он так и не сумел смириться с тем ударом, что нанесла судьба. Иначе он не запер бы себя в четырёх стенах, отгородившись от всего в мире своих писательских фантазий. Иногда Хизер думала, что она – единственная ниточка, связывающая отца с внешним миром, и он зависит от неё не меньше, чем она – от него.
И вот Винсент обзывает её мать «сумасшедшей старухой» и при этом ещё хитро улыбается. Хизер исподлобья уставилась на кристально чистую манжету его сорочки. Слова о матери её не сильно тронули, но в глубине души остался неприятный осадок. Мать...
Винсент вовсе не собирался просвещать её насчёт тайн её детства. Он лишь понимающе кивнул:
– Так ты ничего не знаешь? Понятно. Гарри ничего тебе не рассказал – скрыл правду, чтобы ты была с ней.
Он небрежно подцепил пальцами пылинку, осевшую на поверхность стола, и кинул её прочь со словами:
– Что ж, это в его стиле. Он довольно скрытный.
Ну это уже переходило все границы.
– Не смей говорить так о моём отце! – сорвалась Хизер. Она угрожающе сделала шаг в сторону Винсента. Рука машинально дёрнулась вверх, и в рассеянном жёлтом свете мелькнуло лезвие катаны. Винсент подался назад на кресле. Катану в её руках он видел и раньше, и сказать, что он испугался, было бы преувеличением... но некоторое волнение он явно испытал. Поспешно вскинув руки, он затараторил:
– Извини. Успокойся...
Хизер остановилась и опустила руку, чуть было не отправившуюся в автономное плавание. Чёрт, так недалеко и людей начать резать, как свиней. Страшно...
Ладно. Извинения принимаются. На этот раз.
– Откуда вы вообще знаете моего отца?
Винсент увидел, что девушка успокоилась, и опять вернулся к своей невозможной манере:
– Я всё знаю. Знаю о твоём прошлом...
– Ну так почему бы вам просто не сказать мне, что здесь творится?! – Хизер почти кричала.
Винсент выглядел крайне удивлённым:
– Так ты даже этого не знаешь?
Хизер вздохнула. За кого они её здесь принимают?
– Потому и спрашиваю, – устало сказала она.
В конце концов, ей надоело, что каждый, кого она имела честь встретить в этом странном мире, требует от неё не пойми что, почему-то при этом считая её главной виновницей случившегося. Она не ясновидящая и не супергероиня, и единственное, чего она сейчас хочет – вернуться домой, вырваться из кольца кошмара, которое окружило её со всех сторон. Просто вернуться домой, поплакаться отцу и уснуть под его любящим взглядом. Потом будет легче, даже если это продолжится. Потому что она будет не одна...
Но пока она чувствовала только то, что всё глубже погружается в илистое болото, и немногочисленные свидетели этого не хотели подавать ей руку, чтобы вытащить. Хотя вполне могли бы.
Хизер умоляюще посмотрела на Винсента.
– Если вы знаете всё, как говорите... прошу вас, скажите мне, как покончить с этим. Пожалуйста.
Винсент достаточно умело сделал грустное лицо и приподнялся с кресла. Сидя он казался человеком среднего роста, но теперь Хизер увидела, что он довольно высок. Впрочем, это компенсировалось болезненной сухощавостью.
– Извини, – сказал Винсент. – Но ещё рано. Почему бы тебе не принять всё как есть и не насладиться собой ещё немного?..
Хизер не верила собственным ушам.
– Насладиться?! Вы сказали – насладиться?.. Я же схожу с ума!
Да, а твой собеседник небось уже сошёл.
Винсент сделал шаг к ней, и Хизер попятилась назад, к двери. Она не хотела быть рядом с ним. На первый взгляд это не было заметно, но было в этом человеке что-то пугающее, как и в Клаудии. Не безудержный фанатизм, но нечто настолько же опасное и мерзкое. Винсент лукавил, утверждая, что не из её лагеря.
– А мне здесь нравится. Есть в этих местах своеобразное очарование... Ты не находишь?
Винсент окинул жестом облупленные стены, на которых колыхались уродливые серые тени. Хизер невольно проследила за его движением, но не заметила там ничего хорошего и уж тем более очаровательного.
– Тебе здесь нравится?! – спросила она, продолжая незаметно пятиться.
Винсент горделиво улыбнулся. В стёклах очков отражался свет лампы, делая невидимыми его глаза.
– Мне здесь хорошо.
Хизер кивнула. Всё понятно.
Когда она повернулась к двери, Винсент обеспокоенно спросил:
– Ты куда? Я хотел бы ещё поговорить...
В голосе слышалось недоумение, маскирующее злобу. Похоже, Винсент не ожидал, что девушка предпочтёт возвращение в мир теней его скромному обществу. Видит Бог, он сам был виноват.
Хизер оглянулась через плечо. Винсент стоял у стола, постукивая пальцами по переплёту книги.
– Я так и знала, что ты с ней.
– Откуда? – возмутился Винсент.
Она пожала плечами.
– Ты такой же... странный.
Прежде чем человек в коричневом камзоле успел что-либо ответить, она толкнула дверь, снизу поросшую серым мхом, и вышла обратно.


С уважением, Администрация.
13 Станция - (с) Гришин Игорь, 2008-2011.
 
13-stationДата: Пятница, 23.10.2009, 11:54 | Сообщение # 23
Великий Волхв
Группа: Администраторы
Сообщений: 4207
Репутация: 666
Статус: Отсутствует
Глава 22

Перед комнатой был короткий проход, на который Хизер даже не обратила внимания в прошлый раз. Сейчас рвения идти дальше у неё поубавилось, так что она могла изучить комнатку детальнее. К тому же раненой ноге требовался отдых. Несмотря на аристократичную внешность Винсента, любезности его не хватило даже на то, чтобы элементарно предложить девушке присесть. А ведь он отлично видел её ноги, перепачканные в грязи и крови.
Хизер увидела в углу письменный столик с прогнившей фанерной крышкой. За неимением лучшего он вполне годился в качестве стула. Сев на стол, Хизер медленно вытянула ногу вперёд и положила на поверхность стола, снижая давление на суставы. Вот так хорошо. Нога болела не сильно, но ей казалось, что она неимоверно распухла. Это беспокоило. В этих улочках подхватить заражение крови – раз плюнуть... Хизер подумала, что, когда она выберется из Хилтоп-центра, хорошо бы первым делом отправиться в клинику. Хотя нет – всё же домой. Промыть и продезинфицировать рану она может и сама. Главное – выбраться...
Просидев пару минут, Хизер увидела, что из-под подошвы её левого сапожка, который покоился на столе, выглядывает клочок белой бумаги. Нагнувшись, она достала его. Клочок имел правильную прямоугольную форму. Не похоже на случайный обрывок. Пришлось потратить ещё немного горючего в зажигалке, чтобы прочитать короткую надпись, сделанную ручкой:

Найти Святую. Убить её?

Хизер удивлённо подняла брови и перевернула бумагу. Так и есть – это была не записка, а фотокарточка стандартного размера десять на десять.
– Что это? – вырвалось у Хизер, когда она узнала лицо на фотокарточке. Меньше всего она ожидала найти в этой комнате собственную фотографию.
Фокус снимка был немного размыт – снимали наспех, не выдержав экспозицию как следует. Впрочем, оно и понятно: камера явно была скрытой. Хизер была на снимке в той же жилетке, что и сейчас, и стояла, повернувшись боком к камере. Она равнодушно смотрела вперёд, не подозревая, что кто-то в это время щелкает затвором фотоаппарата буквально в двух шагах. Где это могло быть? На улице? В метро?
Если это шутка, подумала Хизер, то очень жестокая.
Она снова перевернула карточку, втайне надеясь, что на обратной стороне окажется пустая белизна. Но надпись никуда не делась, и четыре коротких слова по-прежнему леденили сердце в своей лаконичной жестокости.
Найти Святую. Убить её?
Знак вопроса стоял просто-таки неприлично огромный, с жирной точкой внизу.
Нет, тут шуткой и не пахло. Святая – это она, что бы это ни значило. Важно одно: тот, кто делал снимок, собирается найти её. Найти и убить. Или... уже нашёл?
Что могло означать это фото? И что оно делает у комнаты человека, который божится, что он не в одной компании с Клаудией? Ври больше...
Убить её?
Хизер сложила карточку пополам, чувствуя сопротивление толстой бумаги под пальцами. Потом ещё раз. Когда она вновь расправила фотоснимок, на нём остались две пересекающиеся полосы, сходящиеся на её щеке. Хизер аккуратно порвала карточку сначала по одному сгибу, потом по другому. Клочки упали на пол. Хизер встала, наступив на них подошвами сапог. Подумала, не вернуться ли в комнату Винсента, чтобы поговорить с ним ещё раз, на этот раз более основательно. Но нет, нервы не выдержат. Она может наделать глупостей. Лучше уходить отсюда куда подальше.
Снимка уже не было, но слова остались – непонятные и страшные. Найти Святую... Убить...
Труп убитого монстра исчез. Хизер этому не удивилась. Она брела вдоль коридора, открывала двери одну за другой, видела внутри удручающе одинаковые обветшалые стены и шла дальше. Лестницы всё не было.
Открыв следующую дверь, она увидела на противоположной стене огромную картину. В картине преобладали светлые тона. В самом центре была изображена девушка в ослепительно белом одеянии, протянувшая руки перед собой. На заднем фоне смутно виднелись чьи-то перекошенные лица, но они терялись в исходящем от девушки сиянии. Хизер полузакрыла дверь, чтобы посмотреть на табличку на обратной стороне. Вот она, эта стёршаяся надпись – «ГАЛЕР... ССТВА». До неузнаваемости проржавевшая, но это точно была она.
Хизер вошла в галерею. От картины словно исходил неясный свет, освещающий близкие стены молочно-белыми лучами. «Пламя очищает всё». Хизер осмотрелась и увидела пустые кедровые рамы вместо старых знакомцев – «Репрессора памяти» и «Горы». М-да, в галерее явно произошли кардинальные изменения.
Хизер снова обратила внимания на девушку. Несмотря на название, в картине не было ни малейшего следа огня. Непонятно, почему автор решил назвать картину именно так. Никакой логики. Впрочем, после «Репрессора памяти» это ещё цветочки...
«Пламя очищает всё». Девушка-ангел, вознёсшая руки. Что-то в этом было...
Хизер вытащила зажигалку и нажала чёрную кнопку. Огонь встал неестественно мощно, вспыхнув острой жёлтой пикой. Хизер коснулась картины колыхающимся синим кончиком. Холст немедленно занялся, словно был пропитан горючим составом. Ткань горела быстро и без запаха, точно бумага. Фон чернел и сминался, а центральная девушка в белом платье продержалась довольно долго. Но в конце она тоже исчезла в жадных языках пламени, обнажив дверь, скрытую за картиной.
Вот так-то. Совсем как в старых добрых детективах. Хизер убрала зажигалку в карман.
Откуда ты узнала? – спросил мистер Здравый Смысл обиженно. – Это не я, поверь мне.
Хизер ехидно улыбнулась. Что ж, время поставить зазнайку на место.
Послушайте меня, мистер Здравый Смысл. Я раньше не хотела портить вам настроение, но вы сами сказали. Да, вы больше не нужны. Кажется, у меня появился куда более могущественный покровитель, чем вы. Я всё сказала.
Но кто?! – возопил собеседник. – Эта девушка, которая сидит у тебя в голове и крадёт твою жизнь?
Вот уж чего не знаю, того не знаю.
Хизер отворила тайный проход и вошла, вытянув катану перед собой. Монстров в небольшом помещении, скрытом за галереей художественных искусств, не было. Комната напоминала «бункер безопасности», популярный у богатых параноиков. Если что, можно быстренько юркнуть в спасительную каморку и переждать опасность там, укрывшись от посторонних глаз.
Сюда свет из-за стен не проникал, поэтому Хизер пришлось использовать зажигалку ещё раз. Она с тревогой заметила, что уровень бензина в резервуаре заметно снизился. Не хотелось так быстро пустить на списание столь ценный реквизит.
Но горючее не пропало почём зря. В углу Хизер увидела столик, на котором лежала книга. На обложке был весьма условно нарисован человек в золотой короне – судя по всему, сказочный король. Детские сказки?..
Хизер открыла книгу в том месте, где была заложена картонная закладка. Удивительно, но у неё было чувство, что когда-то она брала в руки эту книгу и читала сказки, в ней собранные. Вот и эта сказка была знакомой. Хорошо знакомой и... забытой.

Давным-давно в тридевятом королевстве случилась большая беда. У ворот самой обычной деревни появилось чудовище. Чудовище было очень страшным и очень плохим. Едва появившись, оно начало хватать жителей, проходящих через ворота, и разрывать их большими острыми зубами. В конце концов все жители оказались заточены в деревне, никто не осмеливался достигнуть ворот. Когда об этом услышал король, он немедленно дал задание своим верным рыцарям уничтожить чудовище. Рыцари выехали на конях, держа путь к деревне. Им не терпелось вступить в бой с чудовищем, но... чудовище не умирало под их смелыми атаками. Мечи и копья рыцарей соскальзывали и ломались об его дублёную кожу. Он отправил себе в пасть всех рыцарей, а затем и их коней.
Услышав об этом, король пришёл в уныние. Он не знал, что делать с чудовищем. В конце концов, решили вызвать самую могущественную волшебницу, известную в королевстве. Она славилась своей добротой. Король умолял её убить чудовище, которое пролегло у ворот несчастной деревни. Жрица приняла его просьбу и направилась к воротам деревни без единого оружия. Увидев чудовище, она начала убеждать его в том, что пожирать людей – это плохо. Но чудовище не слушало её слова: «Заткнись! Я собираюсь съесть тебя!». Когда жрица продолжила говорить, оно пришло в неописуемую ярость и убило её своим ледяным дыханием. Поверженная волшебница пала на землю.
Всё королевство проливало слёзы над гибелью доброй волшебницы. И – о чудо – Бог услышал их горькие причитания, и волшебница ожила!.. Утром следующего дня она открыла глаза, как открывала тысячи раз до этого. И первое, что она сделала, возвратившись к жизни, – снова отправилась в логово чудища. Увидев её, оно захохотало: «Глупая! Ты снова хочешь умереть?». «Нет, – ответила волшебница, – теперь пришла твоя очередь. Я пришла победить тебя раз и навсегда». Чудовище презрительно усмехнулось: «Мечи и копья не сработают, те рыцари подтвердили бы тебе это. А стрелы и пули меня только раздразнят. Я бессмертен, меня невозможно убить!». Но волшебница не стала извлекать ни нож, ни копья, ни даже стрелы. Нет, она произнесла одно-единственное заклинание: «TU FUI, EGO ERIS». И знаете, что случилось? Чудовище страшно заревело, покрылось пятнами, умерло и исчезло!
Так жители деревни были избавлены от смертельной угрозы. Все они выражали безмерную благодарность доброй волшебнице. Отныне жизнь во всём королевстве стала весёлой и счастливой.

Хизер улыбнулась. Простенькая и наивная история. Из тех, которые читают детям перед сном. Определённо, она когда-то это уже слышала. Значит, чудовище взяло и исчезло за здорово живёшь. Эх, если бы всё в жизни было так просто.
Впрочем... Хизер снова взяла книгу в руки. Нет, не совсем за здорово живёшь. Это «заклинание»... Она провела пальцем по непонятным словам, напечатанным на пожелтевшей странице. TU FUI...
– TU FUI, – прочитала она, шевеля губами, – EGO ERIS.
Похоже на латынь. Интересно было бы узнать, что означает столь могущественное «заклинание».
Пол под ногами дрогнул, и здание сотряслось, как от сильного подземного толчка. Где-то на нижних этажах на пол грохнулось что-то тяжёлое. Хизер увидела, как осыпалась ржавчина, осевшая на стенах тайной комнаты, и ухватилась руками за стол, чтобы не упасть.
Что это было?
Землетрясение? Взрыв? Или её просто в очередной раз начало мутить?..
Хизер поспешила покинуть каморку, пока не стало хуже. Здесь всё равно ничего полезного, и нет гарантии, что дверь, через которую она сюда вошла, не испарится, замуровав её навечно за стенами Хилтоп-центра.
В галерее опять что-то изменилось. Хизер огляделась. Ах да, вот оно что. Все картины вернулись на место – «Гора», «Репрессор», бредятина ценою в пять тысяч долларов... Что это означает?
Хизер открыла дверь в коридор и сощурилась от яркого света, бьющего в глаза. Лампы на потолке заработали во всю мощь. Стены сияли белизной обоев.
Монстры исчезли. Заклинание из глупой детской сказки оказалось отнюдь не детским. Наверное, это было неправильно, но это сработало. Хизер вдохнула воздух, пропитанный едва уловимым запахом канцелярского клея.
Так... а теперь бежать домой. Пока всё хорошо, но никто не знает, надолго ли это. Хизер выискала глазами маленькую дверь с изображением бегущего по лестнице человека и торопливо зашагала вперёд.


С уважением, Администрация.
13 Станция - (с) Гришин Игорь, 2008-2011.
 
13-stationДата: Пятница, 23.10.2009, 11:57 | Сообщение # 24
Великий Волхв
Группа: Администраторы
Сообщений: 4207
Репутация: 666
Статус: Отсутствует
Глава 23

Хизер аккуратно вставила ключ в замочную скважину. На секунду её обуял испуг – вдруг ключ не подойдёт, вдруг эта квартира окажется вовсе не её домом, а всего лишь очередным обиталищем чудовищ? Но нет – ключ легко совершил два оборота, замок привычно щелкнул. Дверь отворилась.
Вопреки своим фантазиям, Хизер не влетела пулей под укрытие родных стен, а немного помедлила перед тем, как переступить порог. Сначала она внимательно огляделась, выискивая малейшие признаки чего-либо «неправильного». В длинном коридоре горели лампы, на полу разбросаны обрывки газет. Здесь ничего не изменилось с тех пор, как она ушла сегодня утром (Боже, как давно это было). Всё так же обыденно. Нет кровавых пятен на жёлтом линолеуме, нет странных потусторонних звуков, а на стенах не вырисовывается красными потёками слово «REDRUM». Хизер напоследок посмотрела на лестничную площадку. Груды почтовых ящиков тоже не было.
Хизер толкнула дверь с золочёными цифрами 1, 0, 2. Шарниры громко, но раздражающе скрипнули. Ещё до того, как узкая щель между дверью и косяком превратилась в проход, она знала, что торшер в прихожей включён. Включён и бросает оранжевые блики на обои.
Хизер вошла в дом, совершенно забыв запереть дверь за собой. Отец сидел у выключенного телевизора и спал. Господи, который час?.. Он даже не лёг на постель! Несмотря на всё, что с ней стряслось, Хизер опять почувствовала у себя в сердце острые зубки стыда. Папа, папа... Не напрасно ты боялся за меня все эти годы. Словно знал...
Так ты не знаешь? Понятно. Гарри ничего тебе не рассказал.
– Папа? – негромко окликнула Хизер, боясь, что может его напугать. Он не проснулся, но ей показалось, что его затылок, выступающий над спинкой кресла, шевельнулся.
Шерил, ты вернулась?
Хизер вздрогнула, когда в тишине квартиры раздался механический голос инопланетянина. Нет, вспомнила она, это было во сне. Инопланетянин, армада тарелок, безумец, дравшийся с отцом – всё только сон. Отец сидит здесь, на кресле, он спит и не собирается пить чай с пришельцами.
– Папа... Послушай. Тут какие-то странные вещи происходят...
Хизер сделала шаг вперёд, ближе к отцу. Он не просыпался. Наверное, видит уже седьмой сон. Может, не стоит будить его прямо сейчас, а рассказать всё утром? В конце концов, ей самой тоже не помешает поспать.
Спать? – возмущённо завопил голос в голове. Спать после всего?! Не проще ли сразу выброситься из окна?
Нет, промедление смерти подобно. Хизер была бы не против, если бы они сейчас же собрались и уехали куда-нибудь в другое место. А ещё лучше – в другой город. А ещё лучше – в другой штат. Туда, где по ночным офисам не гуляют ползучие монстры, прикидывающиеся мёртвыми.
– Ну папа!
Хизер энергично подошла к креслу, чтобы потрогать отца за плечи, но вдруг вскрикнула и зажала рот ладонью. Картины, развешанные на стенах, качнулись, словно по квартире пронёсся порыв ветра.
Под креслом у ног отца на круглом разноцветном коврике расплылась большая кровавая лужа.
[u]


С уважением, Администрация.
13 Станция - (с) Гришин Игорь, 2008-2011.
 
13-stationДата: Пятница, 23.10.2009, 12:00 | Сообщение # 25
Великий Волхв
Группа: Администраторы
Сообщений: 4207
Репутация: 666
Статус: Отсутствует
Глава 24

Как только Хизер входит в квартиру, она чувствует в воздухе удушливый запах копоти и дыма. На мгновение её охватывает паника: пожар! Она знает, что огнетушитель валяется за ванной, знает, как им воспользоваться, но не спешит доставать красный баллон. Потому что, несмотря на запах, огня нигде не видно. Не слышен треск пламени, пожирающей вещи. Хизер быстро оглядывает плиту, тостер, телевизор... Всё не то. Наконец её взгляд останавливается на двери отцовского кабинета. Из-за приоткрытой двери вырывается тонкая струйка сизого дыма. Уронив пакет с купленными продуктами на пол, Хизер рвётся в кабинет. Сердце начинает биться учащённо. Может, отец ушёл по делам, забыв что-то выключить?
Но отец там. Он спокойно сидит на своём кресле, в глазах его пляшут красные искры. На столе рядом с неизменным «Ундервудом» стоит большая керамическая тарелка, а на ней – толстенная пачка исписанных листов. Языки пламени обхватили уже большую половину бумажной массы, превратив драгоценные слова, за которыми отец корпел день и ночь, в нечитаемый чёрный пепел. Хизер в ужасе смотрит на это зрелище, не в силах вымолвить ни слова.
Отец отрешён от всего мира; он даже не видит, как в комнату вошла дочь. Сидит и смотрит на то, как безвозвратно погибают результаты его трудов. На лице его не видно жалости или сожаления. Хизер боится его потревожить и поэтому стоит на месте. В полном молчании пролетает минута... ещё одна. Огонь сделал своё дело, теперь рукопись уже не рукопись, а горячая горстка праха, горой возвышающаяся на тарелке. Когда гаснет последнее синее пламя, отец, наконец, приходит в себя, вздрагивает, сбрасывая оцепенение, берёт тарелку на руку, встаёт и... видит Хизер у двери комнаты. Это приводит его в замешательство. Он останавливается и ставит посуду обратно на стол.
– Хизер... Я думал, ты придёшь попозже.
– Зачем ты это сделал, пап?
Хизер проходит в комнату и настежь открывает окно. Угарный газ стремительно покидает комнату, и дышать становится легче.
Отец смотрит на пепел, потом на «Ундервуд»:
– Это была плохая книга. Я решил, что её лучше не издавать.
Хизер понятия не имеет, что отец подразумевает под «плохой книгой». Она уверена, хоть и не читала, что все книги, выходящие из-под пера отца, одинаково прекрасны. Но если сам отец так считает, то значит, эта книга действительно не удалась. Хотя, наверное, жалко вот так просто предавать всё огню... Она снова всматривается в лицо отца, надеясь найти там сожаление о содеянном, но видит лишь смущение.
– Понятно, – говорит она. – Только в следующий раз обязательно открывай окно заранее, о’кей? Дышать невозможно.
– Разумеется! – с энтузиазмом соглашается отец; лицо его светлеет. Хизер видит, что он испытывает огромное облегчение, и недоумевает: почему отец так волнуется? Неужели он думал, что она рассердится на него из-за сожжённой рукописи? Конечно, жалко, но книгу пишет отец, и что с ним делать, решать тоже ему. Странно.
Хизер поднимает со стола посуду с сожжённой книгой. Ого, тяжёленькая.
– Я брошу это в мусор.
На секунду отец напрягается, потом кивает:
– Конечно. Спасибо.
Хизер несёт тарелку на кухню, где стоит мусорное ведро, преодолевая по дороге желание заглянуть в жалкие останки некогда увесистой пачки. Но когда она накреняет тарелку над ведром и пепел уже начинает соскальзывать вниз, любопытство берёт верх – она извлекает из-под слоя пепла ещё тёплый обгорелый обрывок бумаги. Большинство слов на листе закопчено до полного размытия, и отчётливо видно только одно имя: «Лиза Га...». Наверное, главная героиня, безразлично думает Хизер и осторожно высыпает всё содержимое тарелки в ведро.

Красная дымка вернулась. На этот раз больно не было, и это было страшнее всего. Дымка висела перед глазами Хизер тончайшей газовой тканью, облегала паутиной стены и вещи. Даже кресло, на котором лежало бездыханное тело отца, отливало розовым в её кровавом сиянии. Хизер без сил сделала два шага в сторону отца. Голова его лежала на груди, залитой кровью. На левой стороне рубашки зияла глубокая рана, вокруг которой спеклась кровь. Убийца напал во сне, не дав ему шанса защититься. Отец даже не успел проснуться и заглянуть в глаза тому, кто лишал его жизни...
И снова Хизер показалось, что отец чуть шевельнулся на своём кресле. В душу закралась безумная надежда – может быть, ещё не поздно, ещё не всё... Упав на колени перед креслом, она судорожно коснулась руки отца. Ледяной холод проник через пальцы в самое сердце, замораживая кровь. Нет...
Хизер застонала и уронила голову на ноги отца.
Как... как это так?
Слёзы душили её, но не хотели выступать на глаза. Они оставались внутри, обжигая невыносимой горечью. Хизер вдруг подумала, что она сейчас сойдёт с ума или умрёт. Одно из двух. Она попыталась закричать, не смогла. Крик тоже застревал глубоко в горле, даже не рождаясь. Единственное, что сейчас было ей под силу – это стоять на коленях перед креслом, обнимая тело отца.
Решётки рухнули, сломленные болью, и в темницу девушки, заточённой в дальнем уголке подсознания, хлынул яркий свет. Та, кого звали Алессой, скребла по сгнившим прутьям, выбивая себе путь наружу. В мгновение ока она вырвалась наружу, заполонила разум и слилась с Хизер, подчиняя её волю себе – своей ненависти и своим бесконечным страданиям. Но Хизер этого не знала.
Часы на стене невозмутимо отсчитывали секунды, минуты и часы. Хизер их не слышала. Из-за стёкол окна в комнату заглядывала печальная луна, обезображенная чёрными пятнами. Хизер её не видела. Она имела право быть со своим отцом, который ушёл от неё. Она имела право содрогаться в безмолвном плаче, разрывающем душу. Она имела право уйти в забытье, ставшее для неё единственным спасением – в забытье, которое могло длиться вечно...


С уважением, Администрация.
13 Станция - (с) Гришин Игорь, 2008-2011.
 
Вокзал » Поезд творчества » Макси-вагон » Тихий Холм (Добро пожаловать в Сайлент Хилл. Рейтинг - NC-17, фандом: СХ)
  • Страница 5 из 5
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5
Поиск:

Copyright MyCorp © 2024