Вопреки опасениям Хизер, подземный коридор оказался вовсе не таким грязным. То и дело она чувствовала, как под ногами начинает похлюпивать, но рек коричневой жижи не было. Иногда попадались лампы, висящие на низком потолке (Хизер могла дотянуться до них рукой). В их свете она видела серые каменные стены, вызывающие у неё острую клаустрофобию. Всё это время коридор неуклонно шёл вниз. За полчаса пешей прогулки, по расчётам Хизер, она ушла под землю на сто – сто двадцать футов. Хотя она не хотела в этом признаваться, но продолжительный спуск начал её пугать. Несколько раз она подумывала, а не вернуться ли назад, в приют станции. Если бы она не была в твёрдо уверена в том, что её там ждут, то плюнула бы и поплелась обратно.
Воздух стал ещё более спёртым и тяжёлым. Под конец пути у очередной лампы уставшая Хизер присела на корточки, опёршись рукой о дробовик. В груди нарастало сухое першение – наверняка эта смесь из пыли и застоявшегося воздуха влияла на здоровье не лучшим образом. Хизер нарочито закашлялась, чтобы убрать ощущение, будто ей в лёгкие насыпали килограмм песка. Лучше не стало.
Хизер просидела около минуты, опустив голову и уперев взгляд на пол. Постепенно пол начал затуманиваться перед глазами, покачнулся и пошёл волнами. Хизер нехотя протёрла глаза. Что за несправедливость – стоит немного присесть, так накатывает сонливость, которая сейчас равносильна добровольному сложению головы на плаху. Остаётся идти, идти, идти... и так, пока не опухнешь.
Хизер зевнула и встала. Пора. Она как раз брала в руки дробовик, когда далеко позади раздался чёткий звон удара железа о железо.
Хизер нахмурилась и прислушалась. Тишина.
Через минуту звон раздался снова. На этот раз он сместился ближе – чуть-чуть, на самую малость. Но этого хватило, чтобы Хизер почувствовала опутывающую её липкую паутину страха.
Кто-то идёт.
Кто-то страшный к нам идёт.
Вспомнился Брэдбери, главный писатель её детства, – наравне со светлой тоскливой романтикой он умел писать странные рассказы, полные безумия. Некоторые истории были до того жуткими, что маленькая Хизер после их прочтения забивалась под одеяло.
Кто-то страшный к нам идёт.
В рассказе с таким названием описывался громадный зеркальный лабиринт – в нём затерялась старая школьная учительница, не понимающая даже, как она там очутилась. Но она чувствовала, что не одна в этом мире отражений, что за ней кто-то охотится... кто-то ищет...
Хизер сжала спасительное оружие в руках и быстро пошла вперёд, вся превратившись в ухо.
Тихо... Тихо...
Звон. Такой же бесстрастный и неопределённый, похожий на скрещивание двух шпаг. Он прозвучал ближе. Гораздо ближе.
Хизер пустилась в бег. Бежать с дробовиком в руках, когда все мышцы тела гудели от усталости, было настоящей пыткой. Буквально через пару шагов её начала одолевать одышка. Хизер согнулась в три погибели и прижала руки к полыхающему горлу, но не остановилась.
Звон раздался в четвёртый раз – ясно и отчётливо, метрах в пятидесяти. Тот, кто гнался за ней, набирал скорость, догонял. Кто-то страшный шёл за ней.
Быстрее же!
Хизер понимала, что её потуги убежать тщетны. Впереди были километры нескончаемого коридора, стремящегося к центру Земли. Негде спрятаться или укрыться. Рано или поздно преследователь настигнёт её. Она это понимала, но не могла не убегать. Оставаться на месте – значит сдаться. Несмотря на всё то, что Хизер пережила этим долгим вечером, она не желала сложить оружие. Ей хотелось жить.
Хизер бежала и бежала, пока у неё не начала кружиться голова. Чтобы не упасть, она оперлась рукой о стену. Звон не повторялся.
Хизер перешла на шаг, а через полминуты остановилась совсем. Сзади было тихо. Оно ушло?
Она обернулась через плечо. Коридор был безмятежен и пуст. Вдали виднелась лампочка, уныло бросающая на пол медный конус света. Никакого движения...
И тут это повторилось. Резкий звук удара железа о железо. Источник звука был шагах в двадцати – тридцати позади неё. Хизер увидела, как на мгновение свет лампочки загородила чья-то широкая фигура.
Теперь уже поворачиваться спиной было опасно. Хизер начала делать шаги спиной вперёд, держа ружьё наготове. Стрелять она уже не боялась, но другой страх, осклизлый и скользкий, как болотная жаба, проник в её душу, заставляя холодеть кончики пальцев. Я не боюсь, уверяла она себя, но это было не так. Она боялась, и ствол дробовика беспрестанно прыгал влево и вправо – туда, где Хизер мерещился враг.
В момент высшего напряжения, когда Хизер меньше всего этого ожидала, левая стена коридора вдруг повернула под прямым углом, открыв узкий боковой проход. Она без колебаний свернула туда, прибавив шагу. Это был маленький, но шанс. Она почему-то была уверена, что в открытом противостоянии ей не выстоять против противника, который прятался в темноте – даже с учётом дробовика. Хизер чувствовала, как холодеет кожа от адского мороза, что источал тот, кто скрывался во тьме. Холод леденил сердце и одновременно горячил кровь, заставляя вены сужаться в тонкие макаронины. Кто бы там ни был, он был не от мира сего – в нём не было ничего, что связывало его с солнечным светом и голубым небом.
Пройдя несколько шагов в прежней манере, Хизер не выдержала: побежала вперёд, оглядываясь через плечо. Каждую секунду холодная лапа могла опуститься ей на плечо и неумолимо развернуть лицом к себе, вдохнуть в неё этот холод, вытесняя жизнь из тела. Она просила, молила, требовала у Бога, чтобы проход оказался коротким и привёл её к двери... к открытой двери. Боже, ведь это такой пустяк – сделай так, чтобы там была дверь, за которой я буду в безопасности.
В кои-то веки её молитвы были услышаны. За секунду перед тем, как звон раздался в очередной раз, Хизер наткнулась на преграду. Звон прозвучал оглушительно, заставив болезненно дрогнуть барабанные перепонки. Даже после того, как он стих, отзвуки долго носились по тёмному коридору, отражаясь от стен. Хизер лихорадочно ощупывала преграду свободной рукой, отказываясь верить, что это всего лишь стена. Это не могла быть стена. Просто не могла быть...
Ручку двери она нашла ровно в тот момент, когда почувствовала чьё-то присутствие за собой. Закрыв глаза, она нажала на ручку,
(открывайся, открывайся же)
и ручка с готовностью щелкнула, отворяя дверь и пропуская яркий сноп света в коридор. Хизер так и тянуло развернуться и взглянуть на своего преследователя, но она понимала, что это скорее всего будет последним, что она увидит в своей жизни. Кажется, свет не очень понравился тому, кто стоял за спиной – холод, от которого жилетка на спине покрылась льдинкой, подвинулся немного дальше. Хизер воспользовалась замешательством и проскользнула внутрь, в царство благословенного света. Всё произошло совершенно бесшумно, но захлопывая дверь, она услышала тяжёлый тающий вздох.
В первую очередь Хизер позаботилась о том, чтобы запереть дверь (благо она выглядела довольно крепкой и имела внутренний замок) и стремглав бросилась к противоположной стене. Она не могла позволить себе роскошь полагать, что находится в безопасности. Даже под защитой света и толстой железной двери.
Дверь молчала. Никто не пытался выбить её или повернуть ручку, сквозь замочную скважину не пробивался холодный пар. Хизер не сводила глаз с ручки двери, но постепенно возбуждение начало проходить, и, сама не замечая, она присела – на этот раз не на корточки, а прямо на грязный пол. Мысли о том, что от этого может испортиться юбка, казались совершенно детскими.
Что ж, похоже, с одной проблемой покончено. Тварь, гнавшаяся за ней, не смогла проникнуть сюда и ушла.
Но тогда вставал другой вопрос: а что делать теперь?
Хизер оглядела каморку. Большую часть помещения занимали какие-то странные механизмы, которые она даже не заметила, когда вбежала. Громоздкие аппараты с рычагами и истёршимися шестерёнками, как ни странно, продолжали работать, издавая электрическое гудение. В углу Хизер увидела нечто, похожее на пульт управления – панель с множеством кнопок, циферблатов и разноцветных лампочек. Кажется, она попала в какой-то машинный отдел.
Второй двери в комнате не было. Хизер содрогнулась, поняв, что ей придётся снова брести по тёмному подземному коридору и на этот раз почти наверняка столкнуться нос в нос с тварью, которая только что едва не убила её.
Нет, это не решение, а самоубийство. Не может быть, что нет другого выхода. Это ведь пульт управления, так? А пульты обычно устанавливают недалеко от выхода в канализацию...
Хизер испустила радостный возглас, когда заметила крышку люка, прячущуюся в углу. Вот оно, её спасение!
Она быстро поднялась, подошла к люку и начала сдвигать тяжёлый диск в сторону, открывая чёрную дыру провала. Когда диск наполовину был сдвинут, Хизер вдруг отпустила её, зажала нос и отскочила в сторону. От ужасного запаха, вырвавшегося снизу, к горлу подступила тошнота. Вонь быстро наполнила помещение, делая воздух почти непригодным для дыхания. Когда три года назад Хизер вернулась домой с отцом из Бостона, ей довелось узнать, как пахнут протухшие яйца. Она не забыла жуткий срам, исходивший из недр холодильника, и вид почерневшего белка, выглядывающего из-под разбитой скорлупы. Отец немедленно выкинул «виновницу торжества» в мусор, и остаток дня Хизер мыла холодильник, уничтожая следы страшной вони. К вечеру ей всё на свете казалось пропитанным запахом тухлых яиц. Но этот запах, который шёл снизу, был на порядок отвратительнее. Хизер сомневалась, что на свете вообще есть вонь хуже. Радость оттого, что она нашла выход из каморки, почти испарилась.
Превозмогая себя, Хизер задержала дыхание и склонилась над полуоткрытым люком. Двумя метрами ниже плескалась зелёная вода, в которой плавали какие-то чёрные ниточки. Если она спустится вниз по этой лестнице, то будет стоять по щиколотки в воде. Нет уж, увольте. Она выпрямилась, отошла в дальний угол и позволила себе вдохнуть.
Ну и что делать? Мистер Здравый Смысл, вы живы?
В голову не приходили никакие мысли. Кажется, верный помощник оставил её, и приходилось отдуваться самому. Хизер ещё раз посмотрела на люк. Конечно, вонь – это не смертельно. При желании она вполне может спуститься в канализацию и пробираться через мили отравленного воздуха. Это укоротит её жизнь на несколько месяцев, зато позволит сохранить её сейчас... Но, Господи, как это противно.
Хизер задержала взгляд на зелёной лампочке, мигающей на пульте управления. Вот если бы пульт мог сделать так, чтобы вся вода исчезла из этой дыры... Кстати, а интересная мысль.
Хизер подошла к пульту поближе и критически оглядела. Тот, кто конструировал устройство, видимо, полагал, что всё тут и так ясно – никаких надписей под кнопками, рычагами и индикаторами. Впрочем, под некоторыми рычажками на левой панели были приклеены выцветшие стикеры с лаконичными надписями чёрным маркером: «УРОВНИ», «ТРУБЫ», «ШЛЮЗЫ», «РЕШЁТКИ».
Так, попробуем рассуждать логически. Хизер последовательно рассмотрела армию кнопок на панели. Допустим, красные кнопки трогать не стоит. Красные кнопки – это святая святых, и всяким прохожим девушкам баловаться ими не положено. И эти большие рычаги тоже. Взгляд Хизер упал на стикеры. Кто-то не поленился наклеить их, чтобы избежать путаницы. Означало ли это, что этими рычагами пользовались чаще всего? Скорее всего. Иначе зачем помечать именно их?.. А какими рычагами ремонтники могли пользоваться чаще?
Люк на полу. Вряд ли даже самые преданные своему делу сантехники лезли в канализацию, наполненную вонючей водой. Воду наверняка как-то предварительно выкачивали.
Хизер ещё раз прочитала надписи, на этот раз останавливая взгляд на каждом. «УРОВНИ», «ТРУБЫ», «ШЛЮЗЫ», «РЕШЁТКИ». Уровни... Что это могут быть за уровни? Хизер не сильно разбиралась в премудростях канализационной терминологии, поэтому решила на время оставить этот вопрос. Следующее – трубы. Оно, конечно, по ним течёт вода, но вряд ли трубы имеют отношение к выкачиванию воды. Шлюзы. Решётки... С первого взгляда ничего дельного.
Шлюзы... Трубы...
А что такое шлюзы? Камеры, которые наполняются водой в зависимости от того, открыты или закрыты клапаны. Хизер предположила, что рычаги со стикером «ШЛЮЗЫ» предназначены для управления клапаны – просто в шлюзах, которых она знала, больше нечем было управлять.
Поражённая догадкой, Хизер подбежала к люку, на время даже забыв о дурном запахе. Наклонившись над дырой, она снова увидела внизу воду мутно-зелёного цвета. Вот оно! Хватило одного взгляда, чтобы догадка подтвердилась. Вода внизу не текла, она была стоячей. Значит, под ней находилось шлюзовое помещение.
– Ну-ка, проделаем опыт...
Хизер вернулась к пульту. Над наклейкой с надписью «ШЛЮЗЫ» разместились три рычага, опущенные вниз. На рычагах не было меток, но колебаться Хизер не стала – просто двинула вверх все рычажки один за другим. Когда она дошла до третьего, в канализации загудела лебёдка, начавшая раскрывать закупоренные шторы. На несколько секунд кабину управления заполнил скрежет, раздирающий уши; послышался шум падающей воды. Хизер заткнула уши мизинцами и стала ждать, пока шум утихнет. Вскоре лебёдка остановилась, и настала тишина.
Молодчина, девочка! Так держать!
Проигнорировав восторженный возглас мистера Здравый Смысл, Хизер подошла к люку. Вода исчезла, теперь она видела внизу только влажный пол, покрытый тонким слоем отложений. Запах не исчез окончательно, он всё ещё парил в воздухе грязной шалью, но стал гораздо слабее – жить можно. К тому же Хизер чувствовала, что начинает привыкать к вони – теперь её по крайней мере не подташнивало от этого аромата.
Довольная собственной сообразительностью, Хизер начала споро опускаться вниз по лестнице. И не заметила, что дробовик остался рядом с пультом управления, прислонённый к стене.
Хизер встала на мокрый пол, чавкающий на каждом шагу. Поднятая дверца шлюза висела перед ней, и последние остатки воды утекали в щель. Шлюзовое помещение имело форму куба. Все стены были измазаны какой-то серой гадостью, так что Хизер предпочла остаться в середине. Чем-то шлюзовая камера походила на тюремную одиночку. Похоже, это был сток для использованной воды – Великий и Ужасный Отстойник. Неудивительно, что вода здесь пахла так, что волосы дыбом стояли.
В камере было темно, но Хизер это особо не обеспокоило. Что было довольно странно, ведь ещё вчера она панически боялась темноты – ей казалось, что стоит солнцу опуститься ниже горизонта, город становится Тёмным Местом, по улицам которого бродят толпы злобных призраков. Сейчас она могла сказать, что её опасения были не беспочвенны, но темнота уже не казалась такой страшной, как раньше. Хизер впервые это заприметила, когда бродила по трущобам торгового центра. Ну да, тогда её на минутку испугала мысль: почему меня больше не пугает темнота? Мысль была болезненной, как внезапный взмах лезвием ножа. Сейчас, стоя в шлюзовой камере, Хизер снова вспомнила об этом, но прежних ярких чувств не испытала.
Когда глаза привыкли к темноте, Хизер увидела лестницу, ведущую наверх. Уже хорошо. Наверх – значит чуть ближе к поверхности. Сейчас Хизер мечтала об одном – побыстрее увидеть открытое небо и вдохнуть свежего воздуха. Неважно, где это будет. Глупо она поступила, сунувшись в метро. Хизер дала себе слово больше никогда не ездить в электричках без крайней необходимости. Навидалась она за эту ночь подземелья.
Лестница упёрлась в ржавую дверь, которую не открывали сто лет. А за дверью начиналось царство настоящей канализации, каким её всегда представляла себе Хизер. По широкому каналу невыносимо медленно текла вода оттенка застоявшегося кофе. Тут и там из жижи торчали чёрные обломки, но сколько Хизер ни пыталась различить, что это такое, попытки не увенчались успехом. Запах, слава Богу, был не такой противный, как в шлюзовой камере, но тоже давал о себе знать. По обе стороны канала тянулась пара узких проходов, огороженных проволочной сеткой.
Глядя на этот пейзаж, Хизер живо представила себе паутину, оплетавшую подземелье Эшфилда. В центре города хитросплетения каналов были более густыми и мелкими, а ближе к пригороду выпрямлялись подобно громадным щупальцам, держащим под контролем всё, что происходило. Этакий гигантский осьминог. Отдельный мир, тайный пласт города, о котором мало кто знал. Вовсе не обязательно отправляться в далёкие джунгли или пустыню, чтобы испытать себя на прочность. Просторы канализации прятали в себе такие приключения, что колумбийское сафари показалось бы банальной лесной прогулкой.
И вот ей выпала честь совершить ночной круиз по этим бесконечным лабиринтам. Одна, совсем одна, и даже без оруж...
– Чёрт! – закричала Хизер, хлопнув себя ладонью по лбу. – Ах ЧЁРТ!
Досада была настолько велика, что она несколько раз топнула ногами о решетчатый пол. Как она только умудрилась забыть дробовик? Вот ведь раззява! Она бы ещё голову свою забыла!..
Не переставая проклинать себя последними словами, Хизер развернулась и побежала вниз, перепрыгивая через ступеньки. Хорошо ещё, что вспомнила, пока не ушла далеко. Попробуй тут спохватиться через три мили и проделать дорогу обратно. А здесь хоть неприятно, но...
Хизер взялась руками за лестницу и собралась оттолкнуться вверх, но вдруг замерла, вскинув голову.
Круг света, падающий на влажный пол, исчез. Крышка люка была кем-то задвинута.
Предчувствуя недоброе, Хизер быстро пролезла наверх и попробовала отодвинуть металлический диск в сторону. Так и есть – люк не шелохнулся. Прикручен? Придавлен? Сварен?..
– Что здесь происходит? – прошептала Хизер, чувствуя, как её начинает трясти. – Что... здесь... происходит?..

В воде находится монстр. Он убил двух моих друзей – в этом моя вина. Я не должен был смеяться над старой городской легендой о чудовищах в сточных канавах. Теперь я знаю, что это не выдумка. Но никто мне не верит.

Угловатые, почти каллиграфические буквы аккуратно располагались по строчкам. В почерке не чувствовалось тревоги или страха. Такой же уверенной росписью прилежный ученик выводит на доске решение уравнения. Но тем чётче ощущался страшный смысл записки, нацарапанной на жёлтых листках, вырванных из блокнота. Спустя годы исповедь дождалась своего читателя, и Хизер с замиранием сердца перевела взгляд на следующие строки:

Неужели они были пьяны? Или, может, спали?.. Нет, они были не настолько глупы, чтобы напиться и дрыхнуть в таком месте. Но оно добралось до них. Оно... Это невозможно назвать даже монстром. Это что-то другое. Всё, что я знаю... это что-то другое.

Хизер посмотрела на дверь с приколоченной на ней картонной табличкой. На серой бумаге расплывались кроваво-красные буквы, грозно возвещавшие: «ОПАСНОСТЬ! НЕ ВХОДИТЬ!». Автор записки покинул комнату через эту дверь, сочтя своим долгом предупредив всех тех, кто попадёт сюда.

Я иду прикончить эту тварь. Если вы найдёте эту записку, считайте её моим завещанием. Да, месть тщетна, но Джо и Джейм были моими лучшими друзьями. Я должен это сделать.

В комнате было прохладно, но у Хизер на лбу выступил пот. Как она хотела верить, что отчаянному герою удалось благополучно свершить месть за своих товарищей. Но разве тогда она читала бы эту записку? Вся обстановка комнаты говорила, что её покинули в страшной спешке... и больше не возвращались. По полу были разбросаны какие-то документы, большинство бумаг – карты канализационных коммуникаций. Хизер они ничем помочь не могли: все карты были напичканы непонятными символами, и разобраться в этих иероглифах не представлялось возможным. На деревянном столике царил настоящий бардак – объедки консервированной рыбины, заплесневелые буханки чёрного хлеба, несколько колод карт и даже магнитные шахматы. На зелёной учительской доске, прислонённой к боковой стене, Хизер увидела выведенную мелом стрелку, указывающую на входную дверь. Под стрелкой было одно слово: «УХОДИ».
Записка лежала в уголке стола. Похоже, она была написана давно – чернила успели почернеть и выцвести, но слова были хорошо различимы в свете небольшой абажурной лампы. Хизер стала читать последний листок:

Если бы я только знал, как это сделать. Пистолет вряд ли будет хорошим оружием под водой. На нож тоже уповать не приходится. Если бы у меня была граната... Хотя откуда у меня граната?

Всё. На этом текст обрывался. Подписи не было. Хизер заботливо положила листочки обратно на стол. Мало вероятности, что в эту дыру забредёт кто-то, кроме неё, но подвергать опасности будущих посетителей не стоит.
Забота о жизни других – вещь, конечно, хорошая, но Хизер сейчас следовало в который раз подумать о своей собственной жизни. Справа от неё была дверь с кровавой запиской, слева висела стрелка, приказывающая уйти. Уйти и вернуться, признав своё поражение. Ваш выбор, мисс. Смотрите не ошибитесь.
Ничего страшного не будет, если я загляну за дверь.
Не успела мысль перетечь в действие, как её место заняла другая: Это последняя ошибка многих смельчаков.
Хизер сорвала табличку и швырнула её на пол. Всё, хватит с неё указаний. Нужно действовать по собственной воле.
Лампа в помещении, которая находилась за дверью, была разбита. Хизер могла видеть только тёмную водную гладь, переполняющую канал, и узкую полоску мостика, перекинутую с берега на берег. Если бы не записка, она легко и непринуждённо пробежала бы на ту сторону, но сейчас...
В воде находится монстр. Он убил двух моих друзей.
Хизер нагнулась, чтобы увидеть, далеко ли до дна. Подойти близко к краю она не решилась, поэтому видно было очень плохо. Вода явно была не мелкой. Хизер огляделась по сторонам в поисках какой-нибудь трубы, чтобы опустить в канал. Конечно, ничего поблизости, когда надобно, не было. Единственное, что она заметила – круглый пятачок розетки рядом с дверью.
Поверхность воды не шевелилась. Никаких кругов, расходящихся волнами, или воздушных пузырьков, вырывающихся вверх. Полная безмятежность. Пойти, что ли?.. Хизер начала колебаться. В конце концов, она сама видела – записка считай что доисторическая. Мир меняется... а с тех пор много воды утекло.
Теперь я знаю, что это не выдумка.
Чёртова записка! Как часто нам сообщают сведения, без которых мы бы прекрасно обошлись.
Как можно заставить выдать себя чудовище, которое затаилось на дне? При условии, что оно там есть, конечно.
Вообще-то, есть способы. Можно, например, кусок мяса в воду кинуть, чтобы монстр отреагировал. Мясо – это безотказно. Хищник вряд ли удержится при виде розового кусочка плоти. Беда в том, что кроме окаменевшего ржаного хлеба, ничего съестного тут нет и в помине. А хлебом чудовище приманивать – только воду мутить. Предпочитаем свежатинку...
Но почему именно еду? Она что, кормить, что ли, его пришла? Почему не что-либо другое? Ну скажем...
Хизер нехорошо улыбнулась. Оборачиваясь назад, она бросила последний взгляд на тёмную воду, скрывающую под собой неизвестного врага. Похоже, есть-таки способ выкурить его оттуда.
Вернувшись в комнату с запиской, она бесцеремонно выдернула шнур настольной лампы из розетки. Стол, доска, записка – всё тут же скрылось во мгле, но Хизер не обратила на это внимания. Сорвать абажур было легко, но вот при выкручивании лампы из патрона возникли проблемы. Лампа не хотела поворачиваться. Хизер изо всех сил крутила лампу то в одну, то в другую сторону, но та сиднём сидела в заржавевшем патроне, не желая покинуть своё пристанище. Наверное, три-четыре минуты напряжённого пыхтения дали бы результат, но Хизер утруждать себя не стала. Размахнувшись, она просто ударила лампой о ближайшую стену. Стекло лопнуло с негромким возмущённым хлопком. На пол посыпались острые крупицы.
Хизер снова подошла к каналу. Вода была абсолютно неподвижной – казалось, что по этой тёмной глади при желании можно прогуляться пешком, не боясь провалиться. Хизер присела у края и начала опускать лампу в воду, придерживая за шнурок. Лампа ударялась о стенку канала с тихим хрустальным звоном. Когда провод опустился на три фута, Хизер посчитала, что этого должно хватить. Она недавно читала в газете статью о том, как человека убило электробритвой. Несчастный имел обыкновение бриться, сидя в ванной. В последний день своей жизни он после обычной процедуры поставил электробритву на поддон ванны. Бритва не удержалась на намыленной поверхности и скользнула вниз, в воду. А ведь напряжение было совершенно пустяковое по сравнению с лампой...
Хизер на ощупь нашла круглый корпус розетки. Когда она подвела вилку к розетке, провод натянулся, чуть приподняв лампу. В воде по-прежнему не было никаких признаков жизни.
– Начинаем концерт, – объявила Хизер и воткнула штырь.
Последовала ослепительная голубая вспышка. Хизер зажмурилась и прикрыла руками глаза, боясь, что может ослепнуть. Но вспышка быстро угасла – его сменило сухое потрескивание электричества. Тёмная вода, которая только что казалась вечно неподвижной, пошла волнами, и в глубине заиграли белые искорки, вспыхивающие и растворяющиеся в чёрной бездне. Хизер показалось, что она услышала низкий рёв где-то внизу, но не была уверена, что это и в самом деле так. Но внизу что-то было – она увидела огромные воздушные пузырьки, устремившиеся вверх на поверхность. Под мостом билось в судорогах нечто огромное, спавшее, может быть, целые столетия. По мере того, как из лампы исторгалась всё большая и большая доза смертоносного электричества, волны начали спадать. Наверное, монстр уже был мёртв, но Хизер для верности подождала, пока поверхность воды не выровняется окончательно. И когда мир и покой в канале стало нарушать лишь мерное гудение, она выдернула провод из розетки, увидела расплавленную, пахнущую гарью изоляцию и с отвращением бросила прочь. Провод змеёй прополз за лампой и плюхнулся в воду.
Потом, когда Хизер проходила по мосту на желанную другую сторону канала, она увидела колыхающееся под водой белое щупальце. Щупальце безвольно обвисло, протянутое в последнем рывке вверх. Оно чем-то напоминало щупальце осьминога, но на кончике вместо присосок были видны какие-то чёрные волоски. Хизер могла хорошо себе представить, как щупальце высовывается из-под воды, раскидывая вокруг блестящие брызги, и молниеносно обвивает несчастного, чтобы утащить в канал – утащить и сожрать. Даже сейчас казалось, что оно вот-вот оживёт, распрямится и в мгновенном толчке полетит к ней... Хизер заставила себя оторвать взгляд от противных чёрных отростков и быстро зашагала по мосту.
Оно... Его невозможно назвать даже монстром. Это что-то другое. Всё, что я знаю... это что-то другое.
Месть свершилась. Она безнадёжно опоздала, но свершилась. Джо и Джейм могли спать спокойно. Но Хизер не испытала никакого удовольствия оттого, что ей выпала честь выступить в роли руки Фемиды. Скорее наоборот – каждый раз после умерщвления очередной твари, насколько бы она отвратительной ни была, в её сердце вкрадывалась необъяснимая тревога, осознание, что она что-то сделала не так. Мысль сидела занозой в голове. Сколько Хизер ни уверяла себя, мол, другого выхода не было, легче не становилось. Наоборот... уверенность, что каждая убитая тварь – будь то червяк в торговом центре или монстр в сточной канаве – служит очередной ступенькой в уготованный для неё ад, становилась отчётливее.
Боже, о чём я думаю? – одёрнула себя Хизер. Странные мысли, странные и безумные. Почему они упорно лезут в голову?..
За дверью обнаружился новый подземный коридор. Хизер сначала показалось, что попала в тот же самый, что раньше – до того он был похож на прежнего босса, – но этот коридор шёл не вниз, а вверх. Почувствовав, что прогулка близка к завершению, Хизер бодро зашагала вперёд. Первые минуты она вздрагивала от звука собственных шагов – чудилось, что где-то далеко снова раздаётся ужасный звук удара железа о железо. Но на самом деле ничего не было. Коридор был пуст.
Чем больше Хизер поднималась наверх, тем чаще встречались лампы, висящие под потолками. Скоро темнота начала тесниться под натиском грязно-жёлтых лучей, и в какой-то момент Хизер увидела на стене ещё одно боковое ответвление. Было достаточно светло, чтобы она различила лестницу, упирающуюся в канализационный люк. Люк был сдвинут, открывая поистине феерическое зрелище – россыпь звёзд на чёрном бархате неба. Сверху проникал чистый воздух, принося с собой чудесный запах свежести. Это был выход.
Хизер зацепилась дрожащими от волнения пальцами за холодные перила лестницы и оттолкнулась наверх. Всё, прощайте, затхлые катакомбы, чтоб вам лопнуть. Она выиграла бой с их безмолвной властью.
По пути Хизер успела поразмышлять на весьма многообещающую тему – что подумают запоздалые прохожие, увидев, как из водостока вылезает девушка. Посредине улицы. В три часа ночи. Хорошо.
Но когда Хизер высунула голову из отверстия, она увидела, что люк расположен не на улице, а в каком-то дворике. Дворик показался ей отдалённо знакомым, но ночью, как известно, местность видится совершенно другой, так что наверняка она ничего сказать не могла. Не помогала даже полная луна, висящая высоко над горизонтом и заливающая двор неверным голубоватым светом.
Хизер вылезла из люка и отряхнулась. Помогло не сильно: жилетка всё равно осталась кандидатом на выброс в помойку. Если уж на то пошло, от юбки с блузкой тоже осталось всего ничего. Всё испачкано, перепачкано и разодрано.
Понадобится новый комплект, с грустью подумала Хизер, оглядывая одежду. Не то чтобы это был её единственный наряд... но жилетка и блузка были любимыми. Знала бы, что её ждёт – ни за что не стала бы сегодня так наряжаться. С другой стороны, если бы она хоть что-либо знала заранее, то вообще не высунула бы сегодня носу из дома. Знать бы, где упасть...
Хизер огляделась в поисках выхода из двора. Первое, что она заметила – громаду недостроенного здания рядом с собой. Первые четыре этажа были готовы, а вот верхний пятый пока только щерился голым скелетом. Дом показался Хизер знакомым, как и двор. Очень знакомым...
– Ага! – воскликнула она, сообразив, где находится. – Это же стройка!
Разве не этот дом видела она каждый вечер, задёргивая занавеску на окне своей спальни? Дом строили ещё с прошлой зимы под грохот высотных кранов и бетономешалок. Он рос на глазах, набирая высоту, и казалось, близок час, когда муниципалитет Эшфилда может поставить себе галочку за успешное выполнение работ. Но в последнее время строительство что-то застопорилось. Краны и машины ушли вместе с рабочими в синих комбинезонах, и осиротевший дом, мокнущий под дождями, вселял в Хизер тоску. Она не знала, почему дом перестали возводить. Вроде отец говорил, что работы возобновятся следующей весной...
Сердце радостно забилось. Значит, она в двух шагах от дома?..
Выходит, что так. Подземный проход от станции Берген-стрит привёл её прямиком к цели. Редкое совпадение. И очень удачное, что тут скажешь.
Но радость Хизер угасала по мере того, как она обходила двор в поисках выхода. Везде проход загораживала какая-то странная ограда – то ли забор, то ли стена, – накинутая толстым белым брезентом. Хизер обошла периметр не менее трёх раз, пока ей не открылась страшная истина: выхода из зоны новостройки не было.
Хизер остановилась у ограды и провела рукой по шершавому брезенту. Откинуть или раздвинуть тяжёлый материал не было никакой возможности. Что за чертовщина?..
Вскинув голову, она недоумённо взглянула на луну. Светлый лик месяца был повреждён – на неё набежала полоса тучи, отрезавшая приличный кусок. Ограда поднималась вверх без малого на сорок футов, растворяясь в голубом мерцании.
– Вы это что, шутите? – спросила она, нахмурив брови.
Хизер! Ты кому это?..
Настороженный голос мистера Здравый Смысл. Хизер не ответила ему. Вместо неё голос подал всезнающий мистер Насмешник:
Не удивляйся, дружище. Это наша девушка общается с Теми, Кто Выше. Понимаешь, в таких ситуациях людям всегда нужно найти виновного, на кого можно всё свалить, и...
– Заткнитесь, – отрывисто приказала Хизер. – Оба.
И огляделась. Вот вход в здание, вот брезент, оцепивший двор. И больше ничего. Хизер почувствовала странную пустоту в груди, словно у неё незаметно вынули сердце и заменили его грелкой с сухим льдом. Наверное, сейчас следовало прийти в ужас, негодовать, кричать... плакать, в конце концов. Но она не могла сделать ни то, ни другое, ни третье. В душе маячило только безмерное удивление и банальное ощущение обманутости.
В одном из окон четвёртого этажа вспыхнул свет.
Хизер запросто могла не заметить этой вспышки, но свет зажёгся как раз в тот миг, когда она в очередной раз возносила глаза к небу. Она не успела различить, электрический это свет либо отблеск от свечи – вспышка быстро погасла, и окно снова окрасилось в цвет дёгтя, оставив за собой сотни вопросов без ответа. Хизер долго стояла под лунным светом, не отрывая взгляд от мёртвого окна; губы беззвучно шевелились, выговаривая слова, которые не понимала даже она сама.

Дома пропитаны теплом и жизнью, покуда в них обитают люди. Жильцы привносят в каменные стены частичку себя, своих чувств, мыслей и страданий. Cо временем человек начинает принадлежать своему убежищу ровно настолько, насколько оно принадлежит ему; дом становится в чём-то похожим на него, приобретает свои характерные черты.
Иное дело дом, в котором ещё никто не жил, пусть даже и почти готовый. В каком-то смысле такие дома хуже особняков, где некогда происходили кровавые убийства. Новостройки безлики и бесчувственны, это не более чем бетонные коробки, обставленные мебелью и отрезанные своими стенами от остального мира. И находиться в таких домах ночью – жуткое времяпровождение; не всякий может похвастаться нервами, способными это выдержать. Хизер думала, что за вечер навидалась столько всего, что никакие подворотни напугать её не в состоянии, но, сделав несколько шагов по новостройке, поняла свою наивность. Её не оставляло ощущение, что из углов, пропахших сырой штукатуркой, за ней наблюдают чьи-то злые глаза. Когда она устремляла взор на какой-нибудь угол, дабы убедиться в безосновательности своих страхов, она чувствовала тот же холодный взгляд у себя на затылке. Наблюдатель скакал из угла в угол, не выпуская её из поля зрения ни на секунду, придирчиво осматривая с ног до головы. В конце концов Хизер плюнула на всё это и пошла прямо, заставляя себя не обращать внимания. Но все эти затянутые тёмным тюлем туалетные комнаты... кухни... спальни... и веющий от них еле заметный ветерок... Дом злобно наблюдал за вторгшимся в территорию чужаком, но ничего сделать не мог.
Электричество в здании ещё не провели, так что Хизер не могла воспользоваться лифтом. Впрочем, если бы даже тот работал, она вряд ли осмелилась бы войти в тесную кабинку. Этим вечером она стала бояться замкнутых помещений и механических агрегатов. Спокойная безопасность подъёма по лестнице была во сто крат лучше.
На лестничной площадке третьего этажа, где витал тонкий душистый аромат древесины, Хизер остановилась, чтобы прочитать табличку на входной двери. Крупные буквы отчётливо блестели при лунном свете. Прочитанное её не порадовало.

ВНИМАНИЕ!
Вход на третий этаж временно закрыт в связи с обвалом потолка.

Что за дом, который разваливается при возведении. Хизер недовольно покачала головой. Строительнички. Вообще-то, ей не было дела до местных архитектурных проблем, но табличка предвещала плохие новости. Она убедилась в этом, преодолев ещё двадцать ступенек.

ВНИМАНИЕ!
Вход на четвёртый этаж временно закрыт в связи с обвалом пола.

На всякий случай Хизер подёргала запертую дверь. Бесполезно – то ли чем-то заклинили с той стороны, то ли заперли на ключ. Четвёртый этаж был недоступен.
Ну и ладно, подумала Хизер, отпуская ручку двери. Невелика беда.
Но всё-таки она чувствовала, что ей нужно попасть за эту дверь. Вспышка, которую она увидела, была не случайной... как не были случайными все события этого вечера. Чем дальше Хизер заходила, тем больше в ней росла уверенность – всё, что происходит, неспроста. В калейдоскопе событий вечера вырисовывались очертания системы. Если бы Хизер не была так напугана и сбита с толку, она могла бы заметить её корни с самого начала. Сейчас, когда за её спиной остались мили закоулков, она начала замечать, что её словно всё время направляет чья-то невидимая рука. Всякий раз, когда она оказывалась в тупике и готова была провалиться в полное отчаяние, ей кто-то помогал. Кто-то подавал знак, подбрасывал новую надежду, не позволяя сдаться без боя. Радиоприёмник в лифте, громкоговоритель в станции, дверь, ведущая в канализацию, эта вспышка... Преходящие звенья одной большой цепи, ведущей к цели. Но что это за цель, куда её тащат насильно, раздирая края раны в кровь? Хизер не знала. Зато знала способ исправить своё неведение – просто пройти путь до конца.
Вот почему она должна найти способ попасть за дверь четвёртого этажа. Потому что так надо. А способ должен быть. В конце концов, это всего-то тонкий слой фанеры.
Так, подумаем на эту тему. Хизер прислонилась к стене и начала перебирать в уме варианты, как открыть дверь, одна безумнее другой, в надежде, что её озарит внезапная догадка. Время шло. Дельных мыслей не было. Хизер мысленно попробовала поковыряться в замочной скважине куском проволоки, вышибить дверь серией ударов с плеча, вывернуть болты на внешних шарнирах, наконец, взорвать всю конструкцию динамитом, обратив её в пыль. Дверь открывалась, вылетала из петель и с грохотом падала на пол, исчезала в клубах дыма и огня... но по-прежнему нагло загораживала путь, как верный сторожевой пёс. Не бьёт, не ругает, но в дом не впускает.
Устав от сооружения воздушных замков, Хизер подошла к окну и села на подоконник. На угол лестничной площадки упала её тень, сплющенная и нелепо разломанная пополам.
Так как всё-таки открыть?
Эх, как легка и приятна была бы жизнь, будь у неё лом или что-нибудь подобное. Наверное, если час-два пошуровать на нижних этажах, то можно найти забытый безалаберным рабочим инструмент, но делать на это ставку не стоит.
Кстати... А зачем ей вообще открывать дверь? Разве дверь – единственный вход на этаж?
Хм, интересная мысль.
Мысль действительно была хорошей. Хизер укорила себя за недальновидность. Она наступает на те же грабли, что и в станции метро. Зациклилась на одном варианте и даже не рассматривает возможность существования других. Плохо, боец, очень плохо.
Напрашивался очевидный вывод – попытаться попасть на этаж через обвалившийся пол. Хизер представила, как она сооружает баррикаду из ящиков, взбирается на шаткую конструкцию, и вытягивается в струну, пытаясь достать до краёв проёма. Что ж, до этого всё гладко. Это в её силах. Но потом видение забуксовало: Хизер не могла представить, каким образом она вытянет своё тело наверх без твёрдой опоры. Наверное, какой-нибудь отличнице скаутского училища этот трюк показался бы парой пустяков, но не для неё. И потом, вдруг вспомнила Хизер, вход в третий этаж тоже закрыт.
М-да. Жаль, красивая была идея. Но несостоятельная.
Что ещё?.. Как можно попасть в помещение, если дверь закрыта? Ясное дело, через окно.
Можно как-то пролезть в окно, если там балконы. Другое дело, что Хизер не заметила с улицы никаких балконов. А может, с этой стороны здания... Но, опять же, со всеми этими перелезаниями-переползаниями недолго себе и шею свернуть. Шутка ли – четвёртый этаж. Нет, в утиль.
Мысли вернулись к обвалившемуся полу. Нет, в этой идее явно что-то было. Понять бы ещё, что... «Что-то» не хотело уходить и витало рядом, как назойливый комар у уха, не дающий себя поймать.
Хизер напряжённо думала, постукивая пальцами по подоконнику. У неё были все части головоломки, а она не могла сложить их воедино, чтобы получить ответ. Вернулось ощущение бессилия, подкалывающее мозг микроскопическими раскалёнными иглами.
Хизер мучительно вспоминала всё, что видела по пути – всё, что так или иначе могло ей помочь. Видела она много всего... но что именно? Сломанная стремянка у входа? Банки с эмалевыми красками, что пылились в углу второго этажа? Нет, чуть дальше. Дальше...
Пятый этаж. Хизер мысленно увидела голый каркас верхнего этажа, резавший глаза каждый вечер, когда она подходила к окну спальни. Пятый этаж был недостроен...
Есть. Кусочки пазла со щелчком встали на место, но, как ни странно, Хизер не испытала от этого сколько-либо заметной радости. По крайней мере, желания отплясывать буги-вуги в лунном свете и кричать «гоп-гоп» не возникло. Она просто с облегчением приняла тот факт, что головоломка решена. Вот уж точно – головоломка... Голову сломаешь.
Хизер вздохнула и поплелась вверх на пятый этаж. Здесь двери ещё не успели поставить, зато через каждые два шага вдоль и поперёк были подвешены красные ленты с надписями: «ОПАСНОСТЬ! ПРОХОД ВОПРЕЩЁН!». Значит, я была права, удовлетворённо заметила Хизер, проскальзывая под лентой. Работники не успели выложить весь пол пятого этажа. Интересно всё-таки, что там у них стряслось, что все разбежались так споро?..
Хизер ступала медленно, ощупывая носком ботинка каждый сантиметр пола перед тем, как делать шаг. Будь у неё источник света, дело пошло бы веселее. С этого дня буду везде тащить с собой фонарь, подумала Хизер, проверяя ногой очередной участок. И пистолет. И радиоприёмник. Никогда не знаешь, когда влипнешь в передрягу. Как всё-таки прав был отец. Словно знал, что рано или поздно так и будет...
По всему пятому этажа был разбросан самый разнообразный мусор. Клочки одежды, бутылки из-под пива, какие-то проволочные ящики, и даже большой грязный матрац от полтораспальной кровати. Не дом, а свалка. После того, как закончится строительство, всё это старательно уберут, вымоют и покрасят, но всё-таки... М-да, когда вселяешься в новый дом, то на радостях как-то не задумываешься о таких вещах...
Стоп!.. Правая нога, вытянутая вперёд, юркнула вниз, не найдя под собой опоры. Хизер, внимание которой было отвлечено окружающим свинством, растерялась и едва не потеряла равновесие. Впрочем, она быстро выровнялась и отступила назад. Похоже, здесь пол кончался.
Хизер вполне могла прыгнуть – до пола четвёртого этажа отсюда было не более восьми футов, но её беспокоило другое. Вспомнив про давешний матрац, она вернулась и притащила его к провалу. От матраца жутко воняло крысятиной. Хизер поддела его ногой, и тяжёлая ткань, набитая ватой, рухнула вниз.
Бух!.. Из провала вырвалось облако едкой пыли, игриво пощекотав ноздри Хизер. Отлично – значит, эта часть пола не обвалилась. К тому же теперь падать будет мягче. Хизер присела на корточки, мысленно пожелала себе удачи и оттолкнулась вниз. Неподвижный серый мир на секунду полетел вверх в стремительном броске – тело охватила непривычная лёгкость... потом последовал сильный удар в пятки. Нервные окончания возмущённо пустили волну боли, прокатившуюся до суставов. Хизер откинулась на матрац, закусила губы и стала ждать, когда закончится расплата. Всё-таки правильно она сделала, скинув матрац... могла бы что-нибудь себе вывихнуть. Не рассчитала высоту.
Ну вот я на месте.
Четвёртый этаж на вид ничем не отличался от первого или второго. Такая же немудрёная планировка, такая же грязь, такие же мрачные углы, имеющие глаза. Хизер встала с матраца, с отвращением отбросила прилипшие к жилетке кусочки грязной ваты и подошла к окну. На подоконнике стоял плоский фанерный ящик, на котором лежали несколько штук длинных гвоздей. Ничего, что могло бы воспроизвести вспышку, которую она видела.
А ты небось «Полароид» ожидала здесь увидеть?..
Чувствуя себя полной дурой, Хизер посмотрела в окно и еле сдержала удивлённый возглас.
Брезентовая стена напротив была порвана. Кто-то вырезал большой кусок ткани, обнажив тёмное стекло окна, прячущееся за ней.
Этот брезент... это была не стена. Это был дом. Дом, обтянутый огромной белой простынёй, как саваном.

У Хизер, как у всякого нормального человека, были свои страхи (порой ей казалось, что их даже чересчур много). Так, например, ей становилось не по себе в компании пчёл, стрекоз и змей. Она боялась темноты, огня и ещё почему-то зеркал. Эти вещи ей не нравилось – не столько пугали, сколько вызывали дискомфорт, проволокой сковывающий руки и ноги.
Но чаша боязни высоты, жертвой которого пали миллионы, обошла её стороной. Высоты Хизер не боялась. Как ни крути, этого у неё было не отнять. И теперь она уверенно отталкивалась руками, проползая на четвереньках по импровизированному мостику, сооружённому из трёх металлических балок. Она нашла целый батальон балок в углу комнаты и быстро нашла им применение, перекинув поперёк с одного окна на другое.
Здесь, на высоте пятнадцати метров над землёй, гулял дикий холодный ветер. Сначала Хизер, разгорячённой перетаскиванием тяжёлых балок, он показался лёгким и приятным, но когда она преодолела половину расстояния, у неё успели закоченеть все пальцы. Надо бы ускориться, подумала Хизер, прибавляя темп. Словно прочитав её мысли, ветер резко набрал силу, с яростным свистом пролетая по узкому проходу между домами. Одна из балок чуть качнулась набок.
Хизер продолжала ползти, обжигая руки о ставший ледяным металл. Достигнув противоположного окна, она увидела, что на ней нет ставней. Сжав онемевшую кисть в кулак, она ударила по стеклу. Удар вышел слабым и гулким. Стекло дрогнуло, но на поверхности не появилось даже трещинки. Хизер ударила ещё раз, чувствуя, что удержаться становится сложнее. Наконец стекло разбилось, но Хизер пришлось ещё пару раз вдарить по осколкам локтями, чтобы полностью расчистить проход. Когда острые края стекла перестали представлять опасность, она пролезла внутрь.
Попала она в маленькую комнатку размером десять на десять футов. Увидев рядом кресло у столика, Хизер тут же плюхнулась в мягкое сиденье и закрыла глаза, наслаждаясь теплом. Пока «гусиная кожа», покрывшая тело, потихоньку спадала, ей в голову пришла почти смешная мысль: Хм, а ведь я только что совершила преступление.
Незаконное проникновение в жилище – вот как это называется. Хизер открыла глаза и огляделась. Нет, на жилище не похоже. Скорее, какая-то приёмная... Строгие бесцветные обои, угловатая мебель, педантичный порядок – типичный офис.
Увидев на столике кипу исписанных бумаг, Хизер взяла одну из них и поднесла к лунному свету. Маркированный листок белой бумаги. Наверху Хизер увидела замысловатый вензель, показавшийся ей знакомым. Кажется, такая вывеска висела у входа в Хилтоп-центр.
Точно. В правом верхнем углу был отпечатан адрес конторы – «ХИЛТОП-ЦЕНТР». Значит, она именно здесь – в серой пятиэтажке, куда каждое утро съезжались дорогие машины. Всегда надменный и чопорный, Хилтоп-центр был полной противоположностью простому жилому домику, где жила Хизер. Несмотря на близкое расстояние, Хизер ни разу не наведывалась в своды Хилтоп-центра. И вот настал момент восполнить этот пробел. Что бы она подумала о человеке, который сказал бы ей утром, что сегодня вечером она попадёт в Хилтоп-центр, разбив окно на четвёртом этаже.
Миниатюрный кондиционер, расположившийся на столике, не работал: Хизер щелкнула тумблёром на его основании, но вентилятор не завертелся. Превосходно, значит, здесь тоже вырубили свет. Расслабляться нельзя. Вполне может быть, на то они и рассчитывают – что Хизер обрадуется знакомым местам, потеряет бдительность и начнёт действовать неосторожно.
Хизер вышла в коридор. Темно было – хоть глаз выколи. Все окна были накрыты снаружи толстым брезентом, и лунный свет безнадёжно застревал в нём, отражаясь обратно. Она пошла вперёд, полагаясь в основном на внутренний компас. Задача ясна – найти лестницу или лифт, чтобы спуститься на первый этаж. Хотя лифт можно смело отбросить, всё равно он не будет работать. Каждый раз, когда руки нащупывали на стене дверь, Хизер пробовала повернуть ручку, но все двери были заперты. Наконец ей улыбнулась удача – одна из дверей бесшумно отворилась, и Хизер вступила в комнату. В темноте она не видела, что это за комната и насколько она велика.
Будь осторожна, Хизер. А лучше выйди.
Но здесь мог быть выход, и ей не следовало оставить это просто так. Хизер продолжала брести, протянув руки вперёд, как слепая. Буквально через два шага пальцы наткнулись на деревянный шкаф. Впрочем, нет, скорее, на этажерку. Много полок, на которых лежат... лежат...
Хизер не могла взять в толк, что за предметы завалены на полках. Что-то холодное, продолговатое и чуть гибкое. Она погладила одну из этих вещичек, пытаясь примерно представить контуры. Круглый обрубок, расходящийся в конце на несколько мелких отростков. Сколько их? Раз... Два... Пять...
Хизер сдавленно вскрикнула и отдёрнула руку, словно её обожгло огнём. Желудок скрутило узлом и подбросило наверх.
Рука.
Куча отрезанных рук, брошенных на плахи. И она стоит на луже засохшей крови, которая хлестала вниз из оторванных конечностей...
Хизер сделала шаг назад, но ноги быстро теряли силы, превращаясь в ватные столбы.
Что это за место? Куда она попала?!
Место казни? Камера пыток?..
Палач, чьё лицо скрыто за чёрной маской с прорезями для глаз, опускает топор, и лезвие вонзается в плечо, сминая кости. Несчастный в ужасе смотрит на изуродованное тело и кричит, кричит...
Хи-и-зер! Алло! Какая камера пыток? Какая казнь? Это Хилтоп-центр! Это всего лишь ХРЕНОВ ОФИС!
... кричит, а топор уже поднимается вверх, чтобы снова проделать свой недолгий путь. Палач улыбается – его улыбку нельзя увидеть, потому что на лице его маска, но он улыбается, и размахивается, чтобы окончательно отделить плоть...
Вензель!.. Вспомни вензель! Это вензель компании по продаже МАНЕКЕНОВ!
Ужасное видение затуманилось, и Хизер почувствовала: она вернулась. Где бы она ни была, она вернулась и снова стоит в тёмной комнате, где никого, кроме неё, нет. А на полках перед ней...
Хизер вспомнила упругий материал, который мог быть мягкой пластмассой, но никак не человеческой кожей. Тьфу ты, чёрт. Манекены. Ну конечно.
Но в душе она продолжала сомневаться. Уж слишком реалистичным было посетившее её видение. При мысли о перекошенном от боли и страха лице казнимого у Хизер засосало под ложечкой. Это точно манекены? А может...
Ну, девочка, ты даёшь! Иди прикоснись.
Хизер покорно шагнула к полкам и, задержав дыхание, задела пальцем то, что лежало на полке. Пластмасса. Она схватила манекен обеими руками. Всё ясно, это простой манекен, точнее, только его торс – без головы и ног, зато с поднятыми вперёд руками. Вот ещё одна такая же, вот ещё... Почему их так много? И почему все одинаково безголовые-безногие?
Хизер вспомнила холодный взор манекенов в бутике «Маргарита» и чёрные капли крови, стекающие по их подбородку. Ей не стоило об этом думать, потому что она тут же почувствовала знакомую дрожь в коленках.
Ладно, пора уходить. Тут, кажется, склад манекенов, и выход здесь не светит. Хизер повернулась к двери, и за её спиной раздался скрип. Она замерла. Скрип повторился.
Пластмассовые руки поднимаются, приближаясь к её шее...
– Это всего лишь манекены, – громко сказала Хизер. Скрип за спиной прекратился. Вот так-то лучше.
Когда она взялась за ручку двери, в дальнем углу комнаты послышался глухой стук падения. Что-то с шорохом покатилось по полу, и Хизер послышался короткий отчаянный крик, оборвавшийся на середине.
Обезглавлен.
Палач вытер топор красным льняным платком и довольно кивнул. На смертоносном лезвии заискрились лучи солнца, выглянувшего из-за туч.
Хизер закричала и пинком распахнула дверь склада. Не переставая кричать, она пробежала весь коридор обратно. Но сколько бы она ни бежала, её настигал тяжёлый топот сапог и безумный смех, раскатывающийся в темноте.

Хизер повернула кран, покрытый медным налётом. На дно ванны посыпались бурые крошки ржавчины. Из горлышка послышался тихий булькающий звук, но вода не текла.
– Я знала...
Хизер посмотрела на соседнюю ванну. На эмалированном дне хрупкой коростой засохла тёмно-коричневая жидкость. Это с равным успехом могла быть грязная вода или кровь. Хотелось верить в первое. Распороть вены, сидя в ванне в Хилтоп-центре, было бы кощунством.
Ряды ванн, выстроенные вдоль стены, просвечивали в темноте бирюзовым оттенком. Хизер не знала, чего она ждёт, но чувствовала – грядёт нечто. Как перед ураганом затихает природа, в душе воцарилось странное спокойствие и умиротворённость, переходящая в апатию. Она стояла и смотрела на испачканное дно ванны, сжимая в руках рукоятку катаны.
Катану Хизер нашла в одном из офисов, там была целая стена, увешанная коллекцией этого экзотического оружия. Некоторые мечи были огромными – она сомневалась, что может поднять их с подставки, не то что унести с собой. А были и такие крошечные, что рядом с ними кухонный нож выглядел гигантом. Словом, богатый ассортимент. Для себя Хизер выбрала изящную катану средних размеров с резной рукояткой из красного дерева. Оружие удобно было держать и носить с собой, да и весило оно всего ничего. По виду казалось, что это безобидная игрушка на баловень пятилетним сорванцам. Но холодная синева острого лезвия мрачно отрицала это. Нет, говорил заточенный металл, никакая я не игрушка. Я есть оружие – вещь, созданная, чтобы забирать чужие жизни. Я буду заботиться о тебе, Хизер, пока ты заботишься обо мне. Так что... по рукам?
Меч в руках действовал лучше всяких фонариков. Хизер удивлялась, как мало порой нужно человеку, чтобы почувствовать себя защищённым. Она никогда раньше не пользовалась подобной штукой, но была уверена, что постоять за себя сможет.
Хизер попробовала замахнуться мечом. Получалось неплохо – не так красиво, как в фильмах, но если бы под удар попался какой-нибудь монстр, ему несдобровать. Катана, несмотря на свою простоту, была ничуть не менее убойной вещицей, чем пистолет. В чём-то даже лучше, подумала Хизер, обрушивая лезвие сверху вниз. Так больше чувствуешь оружие, признаёшь его частью своего тела, продолжением руки... чего невозможно достичь с пистолетом. Отлично.
Натыкаясь на углы и стены, Хизер побывала в ТАНЦЕВАЛЬНОЙ СТУДИИ МОНИКИ, в АВТОМОБИЛЬНЫХ ЗАПЧАСТЯХ КИМА и в ЮРИДИЧЕСКОЙ КОНТОРЕ ПРИНДЛА И ЭНОСА, пока не попала в комнату, сплошь обвешанную картинами. Наверное, она так и не увидела бы эти картины, если бы не подобрала зажигалку, оставленную на столике у входа. Щелкнув кнопкой, она увидела на столе разграфленный лист. Наверху был большой заголовок: «РЕГИСТРАЦИОННЫЙ ЛИСТ», а ниже – «Галерея художественного искусства». Кажется, в Эшфилде с ценителями художественного искусства было негусто: список посетителей обрывался на девятом номере. Хизер усмехнулась. Подумать только, сколько всего напичкано в одну-единственную каменную коробку высотой в пять этажей. Ни в жизнь не догадалась бы, что живёт рядом с галереей художественных искусств.
Она бегло осмотрела картины. Большинство из творений, на её взгляд, были непонятными нагромождениями фигур и образов... или она просто не понимает искусства? Хизер не увлекалась художеством, но думала, что с ней согласится подавляющее большинство жителей восточного побережья.
«Репрессор памяти», гласила табличка под первой картиной. Сколько Хизер ни старалась углядеть в беспорядочно нанесённых мазках что-нибудь вразумительное, это ей не удалось. Картину можно было легко воспроизвести, просто закрыв глаза и водя кистью по холсту. Хизер пошла дальше. «Гора». Простой скалистый пейзаж, мирный и успокаивающий, но тоже ничего выдающегося. Под следующей картиной подписи не было, зато на рамку была прикреплена красная наклейка с ценой. Картина напоминала клетчатую мозаику, наспех раскрашенную в мутные цвета с преобладанием жёлтого. Хизер поднесла зажигалку к наклейке, увидела в оранжевом пламени число 5000 и непроизвольно фыркнула. Неужели кто-то может дать за ЭТО такие деньги? Ей с её половинными ставками и за три года столько не заработать. Боже, что за мир.
«Пламя очищает всё». Хизер не любила огонь, поэтому не сильно огорчилась, увидев, что картины на стене уже нет. Наверное, успели впихнуть какому-нибудь богатею за число с тремя кругленькими. Вместо картины на стене висел только большой кусок белого холста.
Хизер вышла из галереи с чувством подавленности и досады. Она ходит-бродит по всякой клоаке, а тем временем кто-то пишет откровенно шизоидные картины и получает за это бешеные деньги. Жизнь несправедлива, что уж тут.
Ну и какая логика?..
При чём тут логика, мистер Здравый Смысл, огрызнулась Хизер. Сидите в своей пещерке и не высовывайтесь, когда вас не просят.
От воображаемых собеседников толку было всё меньше и меньше. Они давно уже ничем не помогали, зато были мастерами на едкие насмешки. Пропали бы они совсем.
Разве ты ещё не поняла, Хизер?.. Нас ЗАМЕЩАЮТ. Ты нас придумала сама, но теперь уже не можешь контролировать. Потому что ты – это...
... не ты.
Голос сухой и тонкий, в котором сквозит безграничная ненависть и жестокость. Он принадлежал девушке, которую Хизер уже не могла не узнать. Она была близка к ней, чем когда-либо – до такой степени, что могла видеть её одинокую фигурку, теряющуюся в тумане. Девушка оказалась вовсе не такой маленькой, как она думала раньше – лет пятнадцать, но не больше. Лицо девушки осунулось и посерело, щёки впали, образуя жуткие чёрные ямочки, и только глаза горели странным потусторонним огнём, прожигая Хизер насквозь тусклым пламенем. В её чёрных глазах она увидела всю боль, что когда-либо переживало человечество – печаль, страх, безнадёжность, ужас... Хизер боялась её... но знала, что ей не удастся от неё сбежать. Куда бы она ни шла, девушка, которую звали Алесса, всегда была с ней. Всегда. С первых дней её жизни.
Уходи, попросила Хизер, обливаясь потом. Уходи. Я ничего тебе не сделала. Я ни в чём не виновата.
На этот раз девушка ничего не ответила. Она медленно уплывала вглубь белесого покрывала; хрупкие контуры размывались, но странным образом её глаза оставались на прежнем месте. Они внимательно следили за Хизер, не собираясь выпускать из виду, наливались кровью, превращались в кусочки угля, полыхающие ярко-жёлтым горячим пламенем...
Хизер пришла в себя, когда огонь метнулся вверх и лизнул её запястье. Вскрикнув, она выронила зажигалку, и пламя немедленно исчезло в темноте. Несмотря на боль в руке, Хизер была рада, что снова вернулась в реальный мир. Кто знает, чем кончилось бы видение, если бы не огонь.
Видение... Слишком красочное и настоящее, чтобы быть иллюзией. Что это?.. Только ли плод её воображения? Но если так... могут ли быть все ужасы сегодняшнего вечера оказаться всего-навсего миражами, которые построил больной разум?
Так сходят с ума.
Хизер мотнула головой, подняла зажигалку (пластмасса на корпусе обуглилась) и пошла дальше в поисках выхода. От комнаты с ваннами её отделяло лишь несколько футов.
Сейчас она в ожидании чего-то неизвестного и страшного смотрела на испачканное эмалированное днище. Да, девушка ушла, растворилась в тумане, но явно была где-то неподалёку. Хизер чувствовала её незримое присутствие.
Секунда. Ещё одна.
В комнате повисла абсолютная тишина. Хизер услышала где-то ровный стук, словно кто-то стучит деревянной палкой о стену. Прислушавшись, она поняла, что слышит биение собственного сердца.
Ещё немного...
Из чёрного круга водостока выползла первая капля крови. Хизер не мигая смотрела, как вслед за ней выглянула ещё одна капля, ещё... Капли слились в ручейки, ручейки в лужицы. И вдруг, словно прорвав плотину, в ванну потоком хлынула алая артериальная кровь, начавшая стремительно подниматься до края. В нос ударил горячий солёный запах. Хизер слабо застонала – на большее у неё не хватило сил. Она не могла оторвать взгляд от завораживающего красного водоворота, но краем глаза заметила, что окружающие стены зашатались и отодвинулись назад. Тончайшие красные нити побежали по полу и потолку, как невидимый паук с ужасающей быстротой плетёт свою паутину.
Что происходит?
На висках защёлкнулся раскалённый обруч, и все мысли испарились в красной колыхающейся пелене. Знакомое ощущение. Хизер упала на колени и сжала голову руками. Это кончится, надо только подождать. Боль прокатывалась в чреве сверху донизу, как цепь бензопилы, она разрывала её на части, расщепляла на отдельные атомы. Хизер до хруста сжала челюсти, чтобы не закричать. Ну когда же, когда всё вернётся в норму?
Ванна переполнилась, и кровь выплеснулась на волосы Хизер, отдавшись теплым дождём. Кровь необъяснимым образом заглушала боль. Она почувствовала себя лучше и даже нашла в себе силы приподнять голову. И увидела лицо. В прошлый раз Хизер не узнала её... но теперь... Алесса. Алесса стояла в море цвета крови и наблюдала за ней. Она могла прекратить её страдания – Хизер знала это, но девушка не хотела этого.
– Алесса...
Краснота пропала, и Хизер увидела, что видение исчезло. Вокруг ничего не было. Осталась только абсолютная пустота – высшая истина, откуда когда-то произошли все и куда рано или поздно все попадут.
– Это влияние другого мира.
Мужской голос. Хизер с удивлением узнала своего отца. Голос доносился издалека, прорезая плотную ткань пространства и времени.
– Из мира чьих-то ночных кошмаров они приходят к нам...
Стало темно.